Воровская яма

Он. Просто я хотел быть самим собой. Вести себя так, как чувствую.

(Пауза.) Все это время я видел в твоих глазах постоянный вопрос: кто я? И я не хотел ни из чего делать секрета. И вот результат. И последнее: с тех пор как ты стала брать отгулы, мы почти все время вместе. Но я постоянно вижу, что ты, извини, таишься от меня. Я попросил познакомить меня с мамой – ты отказалась, хотел пойти в театр – ты говоришь, что стыдно, меня все знают. Мне все время кажется, что ты что-то скрываешь от меня. Зачем?

Она. Не надо об этом.

Он. Не хочешь говорить? Опять кроссворд?

Она. Я не могу тебе ничего сказать. Или лучше так: я скажу все, когда это станет нужным. Договорились?

Он. Поразительно: в мой адрес можно все, коснись тебя – колючки!

Она (замечает, что на ее телефон пришла эсэмэска). Это от Дины, моей знакомой. Днем она мне по телефону рассказала, что ее родители нашли в стройматериалах для дачи записку необычного содержания. Я попросила прислать ее мне, вдруг тебя это заинтересует. (Читает.) «Нас двое – мы художники. Один – тяжело болен. Нас держат в рабстве. Помогите! Мы на лесоповале. Где? Не знаем!» (Передает мобильный телефон.) Здесь фотография записки.

Он (рассматривает фотографию в телефоне). Ее родители могут подтвердить достоверность этого снимка?

Она. Когда мы говорили, ее отец собирался отвезти записку в полицию.

Он. Какой-то сериал. И на одну и ту же тему. Это не может быть совпадением.

Она. Игорь, а если эти художники с лесоповала, те, которые, со слов Л.Ю., исчезли?

Он. Час от часу не легче. Словно меня кто-то за бороду втягивает в хорошо подготовленный капкан. Кстати, я примерно знаю, где этот лесоповал. Там у нашей администрации есть свои люди. Я делал о них передачу. Туда ездил наш оператор Сережка Локтев. Одну минуту. (Берет свой мобильник. Набирает номер.) Сережа, привет. Это Кондратьев.

Голос Сергея. Узнал, Игорь Александрович.

Он. Скажи, ты же был у нас в командировке на лесоповале. Помнишь?

Голос Сергея. Да. Это было года два назад.

Он. И где это?

Голос Сергея. Далеко, черт ногу сломит. Добирался с проводником. По-моему, Кильский район.

Он. Кто там во главе?

Голос Сергея. Не помню. Кажется, то ли Козлов, то ли Баранов. Поднимите материал, там все есть.

Он. Спасибо, Сережа. Пока.

Голос Сергея. Да что вы, рад был слышать. (Звонок стационарного телефона.)

Он (берет трубку). Слушаю?

Сиплый голос. Ну что, репортер, думал, мы тебя не найдем?

Он. Кто это?

Сиплый голос. Друзья-приятели!

Он. Какие еще друзья-приятели? Что за чепуха?

Сиплый голос. Ты решил прокурором работать, так мы руки тебе укоротим. А рожу для телика испортим.

Он. Ты что несешь, мерзавец?

Сиплый голос. Мы вскроем тебе, Кондратьев, внутренности, выроем яму, закопаем и зальем цементом. И никто не узнает, где могилка твоя.

Он. Ты что, сошел с ума, подонок? Кто это вскроет внутренности, ты, что ли?

Сиплый голос. Кондрат, ты нажил врагов. Так что – будет тебе бузина, от дядьки из Киева.

Он. Алло? Алло? Негодяй!

Она. Кто это?

Он. Да так, ерунда. Какой-то тип всякую белиберду нес. Бузину почему-то припомнил… Надоел я им, видишь ли, по телику. Прокурором обозвал. Физиономия моя им не нравится. Подождите, сукины дети, вы меня еще узнаете… Я не фарш для вашего употребления. (Берет трубку стационарного телефона. Звонит.) Серегин, это Кондратьев, мне срочно нужна студия.

Голос Серегина. А что так поздно, Игорь Александрович? Вы же недавно уехали, и снова назад?

Он. Завтра эфир, Толя, но поступила новая информация, которую надо оперативно добавить в мою передачу.

Голос Серегина. Что-нибудь остренькое, Игорь Александрович?

Он. Да, Толя, такое острое блюдо, что у многих гастрит разыграется.

Голос Серегина. Отлично, тогда берите вашу – она свободна. Когда вы будете?

Он. Через пятнадцать минут я подъеду.

Голос Серегина. Хорошо, я все подготовлю.

Он быстро начинает собираться.

Она. Нет, я тебя не пущу.

Он. Весь вечер заводила, теперь не пустишь? Не получится.

Она. Скажи мне правду, что тебе сказали сейчас по телефону.

Он. Ерунда, глупости. «Дело делать надо, господа». Кстати, Чехов – «Дядя Ваня».

Она. Я боюсь.

Он. А ты не бойся, выдерни из меня ниточку – и не бойся. (Достает из шкафа саблю и кортик.) Вон сколько у нас оружия. Эту «буденовку» мы оставим, а это – возьмем с собой. (Прячет за пояс кортик.) Все, я поехал. Не волнуйся, я скоро вернусь.

Она. Что ты намерен сделать?

Он. Я включу письмо и записку в передачу и заново все прокомментирую.