Воровская яма

Вскоре началось веселье. В старом, еще советского образца коровнике был накрыт стол с праздничной закуской и выпивкой. Все дружно налегли на угощение и вскоре радовались и веселились, как дети. Напутственный тост сказал Дрожжин, а Татьяна Богатова спела песню, которую с особой теплотой приняли все присутствующие. Увидев на торжестве соседку Галю Мельницу, Дрожжин наконец вспомнил о своем долге и отдал ей две тысячи рублей за щебенку.

В разгар веселья приехали Гольцов и новый мэр Ледовска.

У некоторых отстающих студентов в сентябре была защита дипломов, и Гольцов нередко задерживался. Выпив и закусив, Валерий стал жаловаться

Ольге, что опять звонили из охранной компании «Гольфстрим». Оказывается, местные ребятишки повадились лазить на участок и искать в вишневом саду «бриллианты», а охранная фирма их отлавливала и по просьбе Гольцова отпускала. Видя, что мужу это надоело, Ольга спокойно сказала: «Пока мы живы – никому из них не добраться. А мы привыкли жить как на ящике Пандоры. Пусть он лучше будет зарыт, чем это несчастье выпустить».

Последним слово попросил новый мэр Ледовска. Это был человек средних лет, плотного, спортивного телосложения, с большими залысинами в выцветших, блеклых волосах. Знали, что родился он в Ледовске, учился в Санкт-Петербурге, а карьеру делал в Москве. Удивительно, но в России власть действительно от Бога, и поэтому вся уже изрядно подвыпившая Кремневка вдруг перестала галдеть и уставилась на мэра с какой-то ребячьей непосредственностью.

– Дорогой Александр Михайлович, – заговорил градоначальник звонким и уверенным голосом, – поздравляю вас с открытием своего дела. Рыба нам нужна, а осетрина тем более. Мне уже доложили, что вы не хотите, чтобы власть вам мешала. Что ж, наверное, это правильно! Но поздравить вас власть все-таки должна! Это наша обязанность! Так вот, я хочу всем присутствующим здесь жителям Кремневки сообщить, что до конца этого года вам проведут газ и кроме уже поставленных электрических столбов асфальтируют дорогу. Вопрос этот находится под контролем президента, так что можете не сомневаться.

Что тут началось, нельзя передать. Известно, что у нас умеют радоваться от души: кое-кто гулял до утра и даже… в следующую неделю.

2015 год

Нескучный свет повесть

«Многие будут считать себя вправе упрекать меня, указывая, что мои доказательства идут вразрез с авторитетом некоторых мужей, заслуживающих великого почета согласно их незрелым суждениям;

они не замечают, что мои предметы родились из простого и чистого опыта, который есть истинный учитель».

Леонардо да Винчи

Памяти Умки, героя этой повести, посвящаю…

Эти места, некогда знаменитые, теперь пришли в запустение. Вместе с прежней страной уходили привлекательность и слава Дома творчества «Солнце», или, как называли его коротко, – ДТС. Дома ветшали, сосны от жуков-короедов сохли, все большое хозяйство от недостатка средств приходило в упадок. Намечалось два выхода из этого положения – попасть в руки новых хозяев, которые под благовидным предлогом пустят все на торги, или под видом очередной модернизации потерять свой облик и назначение.

И тот, и другой вариант руководство не допускало, поэтому держалось как на фронте – до победного конца.

Кольцов оказался в этом «намоленном» месте благодаря стечению обстоятельств. Высокое начальство прониклось к его незавидному положению, нешумному творчеству и решило помочь: выделили террасу, перегороженную на комнаты, одна из которых была без окон, и прикрепили вместе с семьей к питанию в столовой. Кольцов никогда не забывал эту милость. Воздух в этих местах был живительный, не в пример Каширскому шоссе, где он до этого жил, а новое окружение состояло из людей хоть и разных, но, как и везде в России, терпеливых и живших в ожидании перемен.

Прошел ровно год, прежде чем случились два события, ставшие поворотными в жизни Кольцова. Первое – это решение о предоставлении ему писательской дачи. Выделение творческой мастерской, так звали эту полуразвалившуюся часть дома, было фактом чисто символическим. Без ремонта жить там было невозможно. К тому же «последний хозяин» этого приюта – рыжий кот, оставленный жильцами на произвол судьбы, из ненависти к будущим арендаторам пропитал жилье таким тошнотворным запахом, что еще при входе людей выворачивало прямо-таки наизнанку. Надо сказать, что, несмотря на бедность и недостаток средств, начальство за хозяйством писательского городка следило: отдел эксплуатации ремонтировал сразу несколько дач, поэтому Кольцову пришлось запастись терпением.