Воровская корона

В ноздри шибануло навозом, недовольно закудахтали куры, и громко, не то с перепугу, не то от злого сердца, заорал в сарае потревоженный петух.

Кирьян вошел во флигель.

За круглым столом бойко шла карточная игра. В центре, в огромном серебряном блюде неряшливо лежали купюры. Играли по-крупному — обычное дело, когда возвращаешься не с пустыми руками, а с полной поклажей. Жиган с погонялом Лапоть, раскрасневшийся от удачи, уверенно брал взятки, а потом решительно, гаркнув во все горло, сорвал большой банк.

— Ну, сегодня и прет! — Он посмотрел на Кирьяна, севшего рядом на плетеном стуле. — И все в масть!

Деньги он брал не торопясь, как человек, привыкший к огромным суммам. Аккуратно ссыпал с блюда ворох купюр, а потом, сложив бумажки одну к одной, прятал их в карман. Проигравшие старались выглядеть безмятежными, всем своим видом давая понять, что деньги — это навоз: сегодня — нет, а завтра — воз! А потому нужно только дождаться следующего утра.

— Ну и фартит! — Глаза Лаптя радостно блестели. — Вчера хату одну взяли, одних только камешков с золотишком на полкило потянет. Ха-ха-ха! Сегодня весь день смеюсь… Но это от фарта… как бы плакать не пришлось…

В комнате было еще шесть человек, трое из которых матерые жиганы. Люди эти давно ходили под началом Кирьяна, и он знал их очень хорошо. Лапоть был из их числа. Парень претендовал на большее и не однажды выказывал недовольство действиями Кирьяна. В лицо, конечно, ничего не говорил (боже упаси!), боялся, надо думать. Но его недозволенные высказывания частенько доходили до ушей пахана, Кирьян понимал, что открытого конфликта не избежать.

Кирьян ничего не сказал, лишь улыбка, надломившись, сделалась кривой.

— Кирьян, что ты там за шухер устроил? — спросил молодой жиган Валет. — Мы едва через заставу проскочили.

— Не только на заставах, — живо вмешался Лапоть, — в городе легавых больше, чем людей. Я хотел на одну верную хату завалиться в Марьиной Роще, а оттуда один знакомый уркаган вот с такими глазищами выбегает. В чем дело, спрашиваю? А он мне говорит, что легавые блатхату окружили. Предлагают блатным сдаваться, так те в ответ пальбу затеяли. Так их всех там и положили.

— Сколько же там блатных было? — посочувствовал Кирьян.

— Да человек пятнадцать.

— А друган-то твой как улизнул? — подозрительно спросил Курахин.

Лапоть лишь отмахнулся:

— Да с ним все просто. Не косись! Баба у него на нижнем этаже проживала. Он сначала к ней завернул, а когда палить начали, то уже и не высовывался.

— Я сейчас и сам едва живой ушел, — признался Кирьян, посмотрев на Дарью, устроившуюся рядом на таком же плетеном стуле. — За Крестовской заставой легавые стоят. Насилу отбился, кажись, троих положил…

— Четверых, — поправила Дарья. — Ты одного не заметил, Кирюша, а он на дорогу упал.

Еще одна нарушенная заповедь. Если уж баба пришла на сходняк, то, будь добра, не встревай в разговор между жиганами!

Блатные хмуро переглянулись между собой, подумав об одном и том же, и с подчеркнутой холодностью посмотрели на барышню.

— Темно там было, не разобрать, — ответил Кирьян, сделав вид, что не заметил недовольства жиганов, и, широко улыбнувшись, продолжил: — Я их не считал. Ладно, хватит пустого базара, — широкая ладонь пахана опустилась на стол. — Я за деньгами приехал. Так что там в этот раз наскребли? — Взгляд Кирьяна остановился на Лапте. — Наколка-то верной оказалась?

Радость с лица Лаптя сошла не сразу. Правый уголок рта опустился, улыбка переродилась в едкую усмешку.

— Наколка-то верная, — согласился Лапоть, — хата хорошая, богатая! Добра там на пару миллионов взяли. А только мы с блатными покумекали меж собой малость. — Жиган на секунду умолк и со значением посмотрел на сидящих рядом приятелей. — Много ты берешь, пахан! — вроде бы и сказано было не зло, но укор прозвучал весомо.

Слова Лаптя развеселили Кирьяна, он коротко рассмеялся, а потом потребовал:

— Продолжай!

— Мы вот тут думаем… Наколку давать много ума не надобно. Вон сколько на улице шкетов драных бегает, они за гривенник любой расклад дадут! Все богатые хаты у них на счету. А вот чтобы к ней подобраться да места отыскать, куда хозяева капусту с брюликами припрятали, здесь особое чутье нужно. Ты максы не криви, Кирьян, — проговорил Лапоть, — не от себя речь толкаю, от всего мира…

— Интересно… Продолжай.

— Говорю же, покумекали мы прежде. Той доли, что ты требуешь, дать не можем. Одно дело, если бы ты вместе с нами фомкой ковырялся… тогда иной расклад! А ты все с марой своей вошкаешься, — кивнул он на притихшую Дарью, — и от дел совсем отошел.

Курахин вновь улыбнулся.

— А денег-то хоть много взяли? — беспечно поинтересовался он.

Лапоть явно медлил — а следует ли прогибаться? И нехотя вытащил из-под стола брезентовый мешок.

— Глянь!

На белую скатерть, шурша, просыпались золотые цепочки, браслеты, украшенные изумрудами, кулоны, серьги, кольца с бриллиантами.