Воровская зона

Легкая красивая мебель, резные книжные полки из красного дуба, экзотические растения и огромный аквариум, вделанный в стену, все это сразу же наводило на мысль о тонком вкусе хозяина кабинета. А у любого торговца с Птичьего рынка наверняка вытянулось бы от зависти лицо при виде фантастических по своей окраске привезенных из далеких южных морей рыбок! Да, в этом доме все было настоящим, даже кофе, чей ароматный запах уже слышался с кухни. Удобно устроившись в ожидании хозяина в низком кресле, Зарубин невольно залюбовался настоящим подводным царством, царством света, ярких красок и движения. Правда, двигались рыбки по-разному. Одни весело гонялись друг за другом, ловко лавируя между водными растениями и камнями, другие неподвижно висели на одном месте и, вдоволь нависевшись, резким движением перебирались на другое. Третьи медленно дефилировали в залитом ярким светом двух мощных ламп пространстве, пощипывая своими мягкими губами водоросли.

Да, это был настоящий отдых, своего рода прекрасная медитация, не только отвлекавшая от мирских забот, но и доставлявшая к тому же удовлетворение. Прав шеф: полчаса у аквариума дорогого стоили…

Бордовский, такой была фамилия хозяина, появился в кабинете с небольшим серебряным подносом в руках. Зарубина поразило то, как он нес поднос и расставлял на столе угощение. Можно было подумать, что этот человек только и делал всю свою жизнь, что носил подносы! И как ни странно, но Зарубин, сам того не подозревая, был не так уж и далек от истины. Было время, и подносы подавал Виктор Алексеевич Бордовский! Правда, не здесь, а в Париже. И дирекция ресторана, где он работал, была очень удивлена, узнав в одно прекрасное утро о внезапном исчезновении мсье Сорреля. А вот остановившийся в этом же отеле резидент Интеллидженс сервис почему-то совсем не удивился, а напрямую связал бегство мсье Сорреля с пропажей секретнейших документов, полученных им в номере от своего агента. И, надо заметить, был недалек от истины…

Испив великолепный напиток, ничем не напоминающий рекламируемые по телевидению суррогаты, Зарубин приступил к докладу. Бордовский, потягивая свой любимый «Салем», внимательно слушал. Он ничем не выразил своего недовольства проколом у озера, но Зарубин не обманывался на свой счет. В таких ситуациях профессионалы не имели права проигрывать, и он был готов получить все, что ему причиталось. Как-никак, а за физическую компрометацию Баронина отвечал он. И он получил. Нет, Бордовский не кричал и не ругался. Холодно глядя на подчиненного, он ровным голосом произнес:

— Ты сам себе нашел головную боль, Женя… Так что постарайся как можно быстрее избавиться от нее!

Бордовский глубоко затянулся и невольно поморщился. У него не укладывалось в голове, как можно так бездарно завалить самое простое дело, не требующее ни ума, ни интуиции. Понятно, если бы их переиграли тактически, тут уж ничего не поделаешь, если человек идиот, так это надолго, как говаривал старик Вольтер, но вот так, запросто живешь отдать инициативу… Невероятно! И теперь этот бывший опер, ими же по сути дела и предупрежденный, мог наделать, много нежелательного шума. Да что там шума, он просто мог провалить так блестяще начатую и с таким размахом задуманную операцию. И шеф не будет входить в детали, кто лучше стреляет ночью, но спросить спросит…

— Нам, — продолжал Бордовский, — остается только ждать… Если даже случилось самое худшее и этот самый Баронин получил какую-то информацию, он все равно рано или поздно вернется в Николо-Архангельск, а значит, к нам! И твоя задача взять под контроль все возможные подходы к нему…

Распрощавшись с Зарубиным, который уже через несколько часов улетал назад, Бордовский закурил новую сигарету. Да, ничего не поделаешь, общая деградация неизбежно била и по их профессии, и хотя он ни в коем случае не сравнивал работу «чистильщиков» со своей, на физическую компрометацию того же Троцкого он поехал бы все-таки сам, не доверяя ее никому…

Глава 2

Уютно устроившись в кресле, Баронин задумчиво смотрел в иллюминатор. Вверху, внизу — повсюду стояла плотная стена белоснежных облаков, и только ровное гудение моторов в какой-то степени нарушало эту иллюзию неподвижности. Впрочем, мысли Баронина были далеко и от этих облаков, и от повисшего в них самолета. Он снова вернулся в прошлое…

Возглавивший группу по расследованию убийства Туманова старший следователь по особо важным делам городской прокуратуры Владимир Иванович Симаков встретил его прохладно, даже неприязненно. Не забывал важняк старой обиды еще с девяносто первого, когда честь и совесть эпохи уже дышала на ладан, Баронин чуть было не поставил крест на его гладко катившейся в гору карьере. Они вели тогда дело племянника секретаря обкома партии, застрелившего на охоте приятеля. Не почуял тогда прожженный интриган новых веяний и буром попер на Баронина, не желавшего списывать труп на случайно произведенный выстрел. Но Горбачев уже подписал указ о запрещении компартии, и карты легли совсем в другом раскладе…