Воровской ход

Узнав о том, что Ника когда-то спала с Леоном, Олег попросил ее позвать его в гости. Сказал, что у него есть важная для него новость. Но при этом предупредил, что Леон не должен знать о нем. Дескать, он потом выйдет к нему – с важным разговором.

Но предупрежденный Леон сам вышел к нему. И морду набил, и пистолет с глушителем отобрал. А сейчас вот в живот ударил.

– Зачем?

– Да затем… Куприян хотел, чтобы Каучук за него все решил… А Каучук ни мычит ни телится. То есть мычит, но не телится… А у нас все готово… Ну, чтобы Октябрьский район взять… Как же больно… – простонал Олег, вытянув губы трубочкой.

Ника с презрением смотрела на него. Терпеть она не могла трусов и предателей. И зачем она только с этим ничтожеством переспала?

– Это еще не боль, это так себе… – усмехнулся Леон. – Ну, грохнули бы вы Егора, дальше что?

– А Каштана грохнули, что дальше было?

– За Каштаном никто не стоял, а за Егором стоял я.

– Ты был на очереди…

– И моя очередь подошла?

– Не убивай!

Сначала Олег зажмурил глаза и скривился, а потом вдруг разрыдался – от жалости к себе. Ника снова глянула на него с презрением. На этот раз она не удержалась и плюнула ему в лицо.

– А как же любовь? – усмехнулся Леон.

– А я только сильных люблю! И отчаянных!

– Таких, как я?

– Таких, как ты! – кивнула она.

– Так, может, я к тебе вечером зайду?

– Ну-у! – Ника чуть не задохнулась от восторга.

– Хорошо, я вечером зайду. – Леон лукаво подмигнул ей и повернулся к Олегу.

Он больше ни о чем его не спрашивал. Позвал людей и велел увести его вниз, в машину. А когда Олег исчез, ушел и сам.

Было уже поздно, стрелки часов перевалили за полночь, когда Леон снова появился. Ника встретила его в смелом коротком платье с глубоким декольте.

– Ты готова? – спросил он, обняв ее за талию.

– Да, дорогой!

– Ну, тогда поехали! – Он рукой показал на дверь.

– Куда?

– Ко мне. Я покажу тебе свой новый дом. Там тебе понравится.

У Ники аж перехватило дух. Жить с Леоном в его доме – это вершина успеха, она и мечтать о таком не могла…

Быстро одевшись, Ника спустилась вниз. И… очнулась в багажнике. Со связанными руками и ногами. Ее привезли в какой-то дом, закрыли в холодном подвале. А потом появился Беляк. С презрением глядя на Нику, он объявил ей, что завтра она приступает к работе, о которой давно мечтала. С завтрашнего дня к ней будут заезжать смелые и отчаянные пацаны, – по пятнадцать-двадцать крутых клиентов… Ника назвала Беляка сволочью, но он лишь усмехнулся в ответ и вышел.

Ну, почему, почему она такая дура?!

Глава 10

Деньги – это ключ к темному чулану в человеческой душе. К чулану, в котором хранится жадность. А такой джинн, выпусти его на свободу, может продать душу дьяволу.

Начальник тюрьмы перед искушением не устоял. Братва завезла ему деньги домой, и на следующий день Егор оказался в отдельной камере, куда через пару дней заехали Зверь из бригады Пеха и Винил из свиты Леона. Одного «закрыли» за нанесение тяжких, другого – за незаконный ствол, с которым он пришел на свидание к дочке начальника Юбилейного РОВД. И один «чэпэшник» по жизни, и другой, но пацаны крепкие как на вид, так и на нутро.

А сегодня в камеру заехал Каучук. Начищенный, в стильном темном костюме. Важный, деловой, величественный. Он был не один, с ним в камеру зашел «бык» внушительной, но не угрожающей внешности. Здоровый мужик, одной мышечной массы на центнер, но спокойный, как удав. Взгляд флегматичный, даже добродушный. Но хороший сторожевой пес тоже должен вести себя смирно, пока хозяину ничего не угрожает. А на Каучука никто не собирался наезжать.

«Бык» был загружен под завязку, под мышками – свернутые в рулоны матрасы, в руках – набитые благом «хабары».

– Виталий Михайлович! – Егор улыбнулся, развел руки, выражая желание обнять дорогого гостя.

Но не обнял. Во-первых, рангом для этого не вышел. А во-вторых, желания не было. Он по-прежнему с вором в одной лодке, но подозрение с Каучука не снято. Кто-то же стрелял в Егора, а ветер дул из Советского района.

Яльцев сполна отработал полученные деньги. Камера без ремонта, но вполне себе. Просторная, восемь коек в один ярус – спинками к боковым стенам. И одна шконка, та, которая у окна под самой батареей, была загорожена ширмой. Штангу специальную установили, струну натянули… Возможно, менты сделали так нарочно – «яблоко раздора» подложили, бомбу замедленного действия. Сначала в камеру заезжает Егор, он берет эту шконку, затем появляется Каучук, требует освободить центровое место, возникает конфликт… Возможно, наученный горьким опытом, Егор преувеличивал, но, тем не менее, блатную шконку он оставил вору.

Каучук подошел к свободному «святу месту», заглянул за ширму и, удовлетворенно кивнув, позвал:

– Пластырь!

Громила угодливо кивнул, положил воровскую скатку. Каучук показал ему на другую свободную шконку, и он бросил туда свой матрас.

Вор повернулся к Зверю, сурово глянул на него и резко спросил:

– Кто такой?

– Ну, Зверь.

– Нузверь?

– Нет, просто Зверь…

– Со мной не надо просто. Со мной нужно чин по чину. Я в законе, и здесь, на тюрьме, моя власть.