Воровской общак

— А почему же раньше ты мне такое не сказал?

— Молодой был, дурной и стеснительный, — признался он.

— Вот так у нас в жизни получается. Один стесняется признаться в своем увлечении, другой его не видит.

— Не говори! — согласился с ней Гридасов.

— Я тебе все о себе рассказала, а ты о себе ничего… Как сложилась твоя личная жизнь?

— Хвалиться ею не приходится.

— Что так?

— Женился вроде бы по любви на одной еврейке, Маргаритой звать. Прожил с ней семь лет. Вроде бы жили душа в душу. Потом вдруг ее родителям вздумалось уезжать в Израиль. Она тоже поехала с ними. Жалко ей было их отпускать одних.

— Ну а ты чего с ними не поехал? Неужели не захотели брать с собой?

— Сам не пожелал. Зачем я буду менять свой менталитет? У евреев в Израиле одна проблема — русских мало. Некого обманывать. Быть жертвой обмана я не пожелал, — невесело пошутил он. — Вот уже несколько лет живу один.

— Что так? Неужели у женщин не пользуешься популярностью?

— Скорее, за работой мне некогда им уделять внимание. Сама понимаешь, что все мои встречи с вашим полом несерьезные, урывками, а поэтому ни к чему необязывающие.

— Выходит, ты тоже, как и я, неприкаянный в жизни?

— Получается так…

— Виталий, а почему бы нам с тобой не скооперироваться?

— Что ты под этим подразумеваешь?

— Переходи ко мне жить. Может быть, присмотримся, притремся и подойдем друг другу. Я буду тихой и послушной женой.

— Обижать меня не будешь?

— Ни за что! — заверила она. — Не подумай, Виталик, обо мне как о навязчивой женщине. Я много раз битая судьбой. Мы с тобой друг для друга, возможно, последний шанс, чтобы не потерять себя и иметь в другом опору. Мы от такого эксперимента ничего не теряем, но можем приобрести очень многое. Возможно, даже детей.

— Но ты не сказала мне, нравлюсь я тебе или нет?

— Нравишься и нравился, иначе я не стала бы предлагать себя в жены. Решайся, Виталий, давай восполним школьный пробел. Другого такого случая у нас потом не будет.

Подойдя к Софье, которая поднялась со стула, Виталий прижал ее голову к своей груди.

— Софушка, если у нас вечером не случится никакого чепе, то я обязательно после работы приеду к тебе. Поговорим о наших с тобой планах на будущее.

— Я буду ждать тебя.

— Мы с тобой не так уж стары, чтобы не видеть перспективы в своей жизни, — задумчиво произнес он. Сказаны были эти слова для Софьи или для себя самого, трудно было определить.

Без поцелуев и пышных слов, без объяснений в любви они расстались, чтобы вечером встретиться вновь и определиться в своих отношениях.

Став женой Гридасова, Софья сможет вернуть себе то, что было похищено у нее Красавчиком. Но как это будет осуществлено, я не стану описывать, так как настала пора перейти к освещению других эпизодов романа, связанных с главными его героями.

ГЛАВА 27

«Наезд» на Шаповалова

Несмотря на большую загруженность оперативной работой, Олегу Игоревичу приходилось по понедельникам заниматься приемом граждан по личным вопросам, рассматривать их заявления и жалобы.

Его служебный кабинет в управлении находился на четвертом этаже. Девятиэтажное здание УВД было огорожено высоким бетонным забором, и только с лицевой стороны к нему имелся доступ. У входа в здание постоянно дежурил наряд милиции во главе с дежурным офицером.

Чтобы посетитель мог попасть на прием к Шаповалову, он обязан был обратиться в бюро пропусков, где, прежде чем выписать пропуск, узнавали, по какому вопросу посетитель желает встретиться с руководителем, узнавали у Шаповалова, может ли он его принять, и только после всех этих формальностей посетитель получал возможность встретиться с Шаповаловым.

В одиннадцатом часу в кабинет к Шаповалову вошла девушка лет двадцати трех, высокая шатенка с симпатичным лицом. Прямо скажем, ходячая фотомодель. На ней был коричневый сарафан, плотно облегающий стройное тело. С такими посетителями Шаповалову приятно было беседовать, ведь любоваться молодостью и красотой никогда никому не запрещалось, тем более если это к тому же происходило в рабочее время.

Поздоровавшись с хозяином кабинета и присев на предложенный им стул, она вручила ему свое заявление на трех листах.

Положив заявление девушки на стол, Шаповалов поинтересовался:

— Как вас зовут?

— Алла.

— А по отчеству?

— Николаевна.

— Ваше заявление, Алла Николаевна, я прочитаю потом, а сейчас попрошу вас вкратце рассказать о существе проблемы, которая привела вас ко мне.

— В нашем городе застрелили семью одного бизнесмена из семи человек…

— Геворкяна?

— Да.

— Я с этим уголовным делом знаком. Какое вы имеете отношение к данному преступлению?

— По подозрению в убийстве Геворкянов милиция и прокуратура задержала более трех десятков человек, хотя, как известно со слов оставшейся в живых пострадавшей, в нападении участвовало всего три человека. Среди задержанных по этому делу находится мой брат Пшеничный Богдан Николаевич. Он не из тех, кто может хладнокровно убивать людей.

— Но если его задержали работники правоохранительных органов, то у них, по-видимому, были веские причины, чтобы пойти на такой шаг.