Воровской общак

На эти вопросы Пшеничная отвечать не пожелала, так как правдивый ответ разоблачил бы ее как подстрекательницу на получение Шаповаловым взятки. Но она высокомерно вскинула голову.

— Я, Олег Игоревич, сегодня дала вам взятку в три тысячи долларов. Вы их от меня взяли. Тем самым своими действиями вы очень понятно для всех выразили свой умысел.

— Вы, Алла Николаевна, нагло меня оговариваете. В том, что я у вас деньги не брал, могут быть свидетелями все те товарищи, которые находятся сейчас в кабинете и которые не нашли никаких денег. Ваш поклеп на меня, нехорошая девушка, не пройдет… А вы, Григорий Семенович, должны меня понять: если я ни у кого никогда не вымогаю взяток, то как же я, ни с того ни с сего, возьму такую значительную сумму денег у незнакомого мне человека? Вам не кажется, что такой опытный специалист, каким я являюсь, иначе бы меня в это кресло никто не посадил, не может поступать глупо и необдуманно?

— Я бы вам, Олег Игоревич, поверил и даже согласился с вами, если бы я и мои товарищи не были свидетелями того, как Алла Николаевна заносила пакет с деньгами в ваш кабинет.

— Если пакет с деньгами небольшой, то уважаемая Алла Николаевна могла его, не отдавая мне, спрятать на своем теле, — уже не скрывая издевки, сказал Шаповалов.

Токарев, понимая юмор Шаповалова, все же счел для себя приемлемым пригласить женщину и поручить ей в отдельной комнате произвести личный обыск Аллы Николаевны.

Пока там происходила неприятная для Пшеничной процедура, Шаповалов продолжал разговор, неприятный для Токарева:

— Я, Григорий Семенович, проработал в органах милиции более четверти века. А вы, несмотря на мой возраст, звание, положение, не раздумывая доверились глупой девчонке-фантазерке. Вы знаете, как вам и нам трудно работать, как много у нас недоброжелателей, желающих нам смерти. Чтобы их у нас было меньше, мы должны грамотно работать и не искать себе лишних врагов… Вы давно знакомы с этой девицей? Почему вы ей доверились?

— Я не обязан отвечать на ваши вопросы, — уже не так воинственно, как в начале обыска, произнес Токарев.

— А я уверен, что на мои вопросы у вас ответов просто нет. Перед началом обыска у меня в кабинете я предупреждал вас о тех неблагоприятных последствиях, которые ждут вас за такой шаг. Теперь я заявляю: если ваш обыск был произведен из-за служебного усердия и неопытности, то я, возможно, соглашусь выслушать и принять от вас извинения, а если вы находитесь в сговоре с Пшеничной, то я добьюсь, чтобы вас с треском выгнали из ФСБ.

Шаповалов знал, что Токарева, кроме дисциплинарного наказания, ждала необходимость возврата в финансовую часть трех тысяч долларов, за которые он не мог теперь отчитаться.

Как Шаповалов и предполагал, оперработники так и не смогли найти пакет с долларами. Токарев еще и еще раз внимательно осматривал кабинет Шаповалова, удивляясь, куда его хозяин мог спрятать деньги. Кабинет находился на четвертом этаже, окна и форточки окон закрыты… Просто какая-то мистика!

Покидая кабинет Шаповалова, Токарев оставил ему копию протокола обыска, который подтверждал сам факт произведенного обыска и то, что он оказался безрезультатным.

Как Шаповалов и предрекал, Токареву пришлось не только приносить ему извинения, но за неуважительное, оскорбительное отношение к заместителю начальника УВД он был понижен в звании, снят с занимаемой должности. Только заступничество Шаповалова дало основание руководству ФСБ оставить Токарева на службе.

Но куда же все-таки подевались деньги, данные Пшеничной Шаповалову в качестве взятки?

Шаповалов, зная всю кухню уличения взяточников работниками правоохранительных органов, был убежден, что направившие к нему Пшеничную сотрудники ФСБ обязательно дадут ему возможность переложить пакет со взяткой со стола в один из его ящиков. Если он оставит лежать пакет с деньгами на столе, то оперработникам трудно будет доказать дачу взятки: он может заявить, что посетительница просто забыла у него на столе свой пакет. Что в нем лежит, он не знает и его это не интересует. Перекладывая пакет в стол или в какое-либо другое место, он тем самым показывал свой умысел на получение взятки.

Оперработники ФСБ, не находясь в кабинете, не могли знать, когда он переложит пакет с деньгами со стола в какое-либо другое место. Значит, они ему давали фору во времени до того момента, когда давшая ему взятку должна дойти до двери, ведущей в приемную.

Он подсчитал: для того чтобы Пшеничная могла покинуть его кабинет, ей потребуется не менее десяти-одиннадцати секунд. Значит, за пять-шесть секунд он должен успеть спрятать пакет с деньгами, при этом надежно и без риска для себя.

Имея в своем распоряжении день на подготовку, Шаповалов стал думать, как все же осуществить получение взятки. При этом его интересовали не деньги, тем более он не знал суммы взятки, а сам процесс безнаказанного совершения преступления.

Глядя на окно и открытую форточку, Шаповалов думал: