Воровство и обман в науке

Также неординарно поступил и большой друг Мечникова величайший бактериолог нашей эпохи Луи Пастер, получив патент на открытый им способ обработки продуктов нагреванием при определенном режиме. Он предложил ознакомиться с ним всем желающим безвозмездно. А на вопрос: "Для чего он оформлял патент, если не собирался им воспользоваться?" — ученый ответил, что не хотел, чтобы какой-нибудь делец ради собственной выгоды сделал бы это раньше его.

Наш старый знакомый Вильгельм Рентген, отлично осознавая перспективы практического применения своего сенсационного открытия и предчувствуя, в частности, чем могут стать рентгеновские лучи для медицинской диагностики, вообще наотрез отказался от каких-либо патентных прав. Чего только не предлагали представители различных фирм Рентгену, чтобы получить от него согласие на производство товаров, которое бы основывалось на его открытии. Но гениальный немецкий физик упрямо стоял на своем: его открытие должно служить прогрессу всего общества, и он не допустит того, чтобы кто-то превратил его в средство наживы и обогащения. В конце концов эти нескончаемые и назойливые приставания заставили Рентгена, по свидетельству его ученика и биографа, академика А.Ф. Иоффе, самоизолироваться и не общаться ни с кем, кроме узкого круга друзей и соратников.

А уж приставали с самой разной всячиной. То некая фирма бралась сконструировать "икс-лучевой бинокль", позволяющий проглядывать человека сквозь одежду, то, наоборот, выдвигалась идея пошива одежды, "предохраняющей от проникновения лучевой энергии", то предлагалось организовать выпуск головных уборов, препятствующих "чтению мыслей с помощью икс-лучей". Словом, открытие Рентгена буквально не по дням, а по часам обрастало небывалой сенсационностью и шумихой, из-за которых ученый сильно перс живал и даже страдал. Окажись на месте Рентгена другой человек, то он только бы, наверно, подогревал бушующие в обществе "ненаучные" страсти вокруг своего научного открытия, используя их в качестве саморекламы. Но не таков был Рентген. Он видел в науке только источник для утоления жажды познания, удовлетворения своего умозрительного любопытства. Поэтому наотрез отказывался от пышных чествований, орденов, почетных званий и высокооплачиваемых должностей. Эти блага, как воздух, нужны были другому немецкому физику — Филиппу Эдуарду Ленарду, который ради них всю жизнь необоснованно добивался присвоения себе достижений Рентгена. Этого ему сделать не удалось, но непомерные материальные блага он все-таки получил, правда, уже в качестве одного из лидеров физической науки в Германии.

А вспомнить письмо русского химика-органика Михаила Григорьевича Кучерова председателю отделения химии Русского физико-химического общества, датированное февралем 1903 года? Какой прилив нежности к этому ученому вызывает его текст: "Возвращаю в кассу общества сумму (500 рублей), которую некогда я получил от общества в качестве премии за свои работы в ряде ацетиленовых углеводородов. Навсегда сохраняя из нее за собой самое существенное и драгоценное, что заключается во всякой почетной награде, — оказанную ею высокую честь, я охотно возвращаю весь ее материальный состав для того, чтобы он мог сослужить прежнюю свою службу — в виде премии". Представьте, что эта небольшая денежная сумма, отданная Кучеровым обратно, действительно положила начало выплате премий, которые учредили затем для молодых химиков-исследователей! Так поступок этого ученого послужил реальной поддержке дальнейших исследований в его родной органической химии.