Мы всё шли и шли. Где-то вдалеке был слышен грохот проходящих поездов, свистки локомотивов и лязг металла из многочисленных мастерских и депо. Петляя между товарными составами и дряхлеющими электровозами, Геворг вывел нас к какому-то старому, если не сказать — древнему зданию красного кирпича. Это была то ли водонапорная башня, то ли старенькая диспетчерская, помнившая, наверное, еще царские времена. Забавно было оказаться в подобном месте. Странным образом в центре огромного мегаполиса умудрилось сохраниться место, сокрытое от миллионов глаз горожан и гостей столицы. Здесь была своя атмосфера, и город никак не влиял на нее. Города вообще здесь не ощущалось, словно мы оказались в некой прослойке между двумя мирами и тут они никак не пересекались. Одним словом, занятная была локация.
Обойдя башню стороной, мы уткнулись в массивную железную дверь, не помнившую краски уже несколько десятилетий. Геворг выудил откуда-то из недр своих лохмотьев ключи, отпер тяжелый навесной замок и резким движением открыл створку. Скрипнули ржавые петли. За дверью зиял чернотой проход.
— Прошу. Впереди ступеньки, не оступитесь, — предупредил он, пропуская нас вперед.
Отец Евгений кивнул мне и скрылся во тьме коридора. Я двинулся за ним и тут же оступился, поскольку этих самых ступеней не разглядел — глаза еще не привыкли к кромешной тьме.
— Предупредил же, — хихикнул позади меня Геворг, закрывая за собой дверь.
Меня тут же окутало сыростью и затхлым воздухом. Глаза никак не желали привыкать к темноте и не могли выхватить из нее ни одного ориентира, ни одного источника света.
— Тут все время прямо, не промахнешься, ворожей, — приободрил меня старик и легонько подтолкнул в спину.
Я сделал пару робких шагов, слепо шаря руками по мокрым стенам. Решив ориентироваться на звук шагов священника, я пошел вдоль стены, ведя рукой по ее шершавой и влажной поверхности. Судя по уклону, мы двигались куда-то вниз и уже через минуту оказались в большом подвальном помещении — это я понял по изменившемуся эху от наших шагов. В проходе шаги были глухими, а сейчас звук от них разлетался во все стороны, отражался от невидимых моему взору стен и потолка и возвращался, многократно усилившись. Потеряв всякие ориентиры, я остановился. Руки больше не ощущали холода стен, так что идти вперед было уже откровенно боязно. Где-то позади меня что-то лязгнуло, и над головой тут же зажглась тусклая лампочка, свисавшая на проводе с высокого потолка.