Ворожея бессмертного ярла

Ноги подкосились, Фьялбъёрн рухнул на колени, ничего не соображая, лишь ощущая безумный жар, горячую пульсацию вдруг забившегося сердца и прикосновение ледяных гладких пальцев Брады.

Перед глазами всё плыло, где-то слышались крики. Но моряков или чаек, кто разберет? И морской ветер какой-то странный, почти не ощущается. И вообще неясно, что происходит вокруг.

Так быстро уходит посмертие? Где-то на краю сознания разлилась горечь. Жаль… Огонёк… так и не увидеть снова радость в её глазах, не услышать, как она смеётся, творя плетение чар. Но что ж…

Фьялбъёрн почти ничего не слышал и не видел. Но главное — ни о чем не жалел. Он в этом мире был долго. Теперь можно и уйти, возвращая долг любимой…

«Гордый линорм» вдруг содрогнулся. Над парусом в мгновение ока раскрылся черный цветок с рваными лепестками, заслонив всё пространство над кораблём. Даже янтарное сияние Брады на миг померкло, но тут же возродилось с новой силой.

По палубе пронесся чудовищный шквал, всех сбивая с ног.

— Ворожея Огнецвет снова обретёт прежнюю силу, — выдохнула на ухо Брада, и янтарный свет рассеялся, а обжигающие пальцы в последний раз стиснули превратившееся в уголь сердце.

Фьялбъёрн ощутил могильный холод и зов далёких звёзд. Перед глазами сгустилась непроницаемая тьма.

«Неужто сам Господин Мрак спустился? — мелькнула туманная мысль. — Какая честь…»

— Что тут, во имя всех песчаных скорпионов-людоедов, творится? — вдруг раздался голос Яшраха.

Остывающие губы Фьялбъёрна растянулись в улыбке, и он рухнул на палубу.

По морю разнесся полный горя и боли отчаянный рёв морского линорма.

Глава 25. Сердце моря, душа пламени

Волны ударили о борт высоко, яростно, мощно! «Линорм» взлетел на гребне, качнулся, и Йанта вскинулась, выплывая из тяжелой дрёмы. Амулет стихий на её груди нагрелся, обжигая кожу. Йанта поймала его ладонью — и едва не слетела с постели, так швырнуло живой драккар. Да что случилось?! Шторм? Но небо чистое, даже ветра почти нет — клочья облаков висят неподвижно. Подводные скалы? Кто-то напал? И почему не слышно ярла?

— Что тут, во имя всех песчаных скорпионов-людоедов, творится? — послышался изумленный голос Яшраха.

Корабль крутило и кидало на одном месте, словно волшебный зверь-линорм взбесился, но с палубы не доносились крики — и это пугало сильнее всего. Йанта схватила рубашку и штаны — не бежать же голой — но одеться не успела. Тишина вдруг стала совершенно полной и жуткой: ни плеска волн, ни скрипа дерева и канатов, ни дыхания ее самой. Время остановилось, замерло тягучей янтарной каплей, и Йанта влипла в этот янтарь, как крошечная мошка. Попыталась закричать, сопротивляться… Но не смогла сделать ни вдоха, утопая в жидком искристом золоте, обжигающем и леденящем одновременно. Оно разлилось по каюте, так что вскоре стены, пол и потолок исчезли, оставив постель, как островок посреди творящегося безумия.

— Жертва принесена, цена уплачена. Отданное по доброй воле да переплавится в то, что было потеряно, — услышала она низкий женский голос, наполнивший мир вокруг запахом и вкусом меда.

Задыхаясь, Йанта упала на постель, вцепилась в меховое покрывало, не в силах даже приподнять голову. Так вот о чем говорила Ньедрунг, обещая помощь. Она призвала свою богиню, Браду Янтарь… Но о какой цене та говорит?

— Кто… жертва? — выдавила она немыслимым усилием, и, как ни странно, была услышана.

— Не все ли тебе равно, маленькая ворожея? — слова лились насмешливо и сладко. — Цена велика, но ее заплатили с радостью. Ты получишь назад свою силу и обретешь свободу — не этого ли ты хотела?

— Силу — да… но свободу… Кто — Ньедрунг? Или… — трепетавший на груди амулет подсказывал другое имя, обжигающее страхом, — Бъёрн?!

— Оба, маленькая ворожея, оба. Тебя любят, тебе благодарны… Одна согласилась отдать половину отпущенной ей жизни, чтобы помочь тебе, и я возьму плату. Но я милостива к верным и отважным, чтущим меня всем сердцем… Моя Ньедрунг еще не знает, что я заберу половину, которая принадлежала её брату. Близнецы едины, знаешь ли… А вот второй… Фьялбъёрн Драуг расплатился всем, что имел.

— Нет… — всхлипнула Йанта, пытаясь привстать. — Нет. Прошу тебя. Он не должен был. Я не хочу… такой… цены…

— Не хочешь вернуть свою магию? Разве не ты считала, что без нее жизнь не имеет смысла? — богиня наслаждалась, играя с ней, как огромная кошка с мышонком, даже в голосе слышалось насмешливое хищное мурлыканье. — О, кто бы мог подумать, что мертвое тело и древняя душа способны гореть такой любовью. Ее хватит, чтобы выплавить для тебя новое сердце, не тронутое Пустотой, с живым чародейским огнем. Тебе сделали великий дар — цени его, ворожея!

— Нет…

Амулет дрожал на её коже, как испуганный зверек, бросая вокруг алые, золотистые, зеленые и синие отблески. Йанта беспомощно глядела, как янтарное марево обволакивает её тело, как узкие ладони, словно вылитые из пламени, касаются груди, безболезненно раздвигая плоть, и как льется внутрь трепещущий огонь…

— Нет! — закричала она. — Верни ему жизнь! Верни, прошу. Он не имел права! Зачем мне магия без него?