Ворожея бессмертного ярла

Кивнув, Йанта снова глянула на идущий впереди корабль. Как-то спокойно, уверенно, без страха и сожаления. На миг Фьялбъёрн залюбовался, вдруг чётко понимая: что бы его ворожея ни говорила, так просто он её никуда не отпустит. И как же давно рядом не было именно… такой, как она.

* * *

К острову «Линорм» подошел ближе к полудню. Оставив ярла на палубе, — не отвлекать же капитана в такой момент — Йанта зашла в каюту переодеться, но, неожиданно для себя, села на постель, уже привычно вытянув ноги, покрутила в пальцах подаренный нож. Бирюза и яшма на рукояти матово светились в сумерках каюты, поблескивало изящно выгнутое лезвие. Красивый клинок и в руке лежит просто безупречно. Йанта вздохнула… Давно она не принимала подарков без возможности отдариться хоть чем-то. Магия не в счет: раз уж решила найти свое место в этих странных землях и водах ворожеей на службе, значит, надо служить. А что она пока может, не зная ни нечисти, ни традиций? Богов — и то не знает. Сила здесь течет странно, и сама она непривычная, неподатливая.

За окном, прикрытым от ветра плотным ставнем, кто-то пробегал по палубе, тащил что-то, слышались веселые голоса. Интересно, мертвая команда может сойти на берег? Или людей ярла просто радует хоть какое-то разнообразие? И что вообще может порадовать мертвецов? Драуг не в счет — его-то уже понятно, что радует.

Йанта улыбнулась, вспоминая прошлую ночь: кажется, с каждым разом они все лучше притираются друг к другу, хоть искры порой и летят. Нож лениво крутился в пальцах, выписывая привычные, в плоть и кровь въевшиеся фигуры: прямой хват, переворот, обратный, крылья бабочки, луна над озером, лепесток лотоса, лягушка ловит муху… Мелькало лезвие, расслабляя сознание, помогая сосредоточиться. Янтарная чудесница, мерикиви… Вспомнилось, как струйка чужой силы скользнула к Йанте, лизнула, будто пробуя на вкус. Янтарная колдунья присматривалась, пыталась определить, чего от неё можно ждать. Понятное поведение, в общем-то, ведь чужая магия на твоей земле — это всегда риск и хлопоты. Но не покидало четкое ощущение, что Йанта мерикиви не понравилась, хоть та и прятала чувства за пеленой своей силы. А сила у чудесницы, стоило признать, дивно хороша.

Йанта даже зажмурилась, вспоминая гладкую упругую ауру, налитую медовым янтарем, роскошно сияющим вокруг мерикиви. Люди этого не видят, но красиво… И опасно, как мед с ядовитых цветов — хмельной, но смертельно дурманный. Интересно было бы сойтись с чудесницей в поединке, но вряд ли она из тех, кто работает с боевой магией. Скорее, от такой можно ожидать тихой подлости, если мерикиви почему-то решит, что Йанта ей опасна или неудобна. Это ладно… лишь бы ярла с моряками не стала втягивать. Вот — Йанта усмехнулась — она уже беспокоится о Фьялбъёрне больше, чем о себе. Привыкла. Незаметно стала своей среди странных существ, о которых дома разве что слышала в страшных сказках да поучениях мастеров боевых искусств.

Но сказки не учили, что делать, если живой покойник при первом знакомстве раскладывает тебя на постели, чтобы спасти жизнь. И что делать потом, когда рассудок летит в Бездну от голоса, прикосновений, вкуса и запаха этого древнего чудовища, задержавшегося на границе миров и словно не замечающего, как это странно и неправильно, как нарушает порядок мироустройства и разбивает твою сложную, любовно взлелеянную картину мира. Драуг, по всем правилам мертвый, пропитанный мраком и эманациями смерти, просто… живет. И живет куда ярче и полнее, чем многие так называемые живые…

Нож последний раз крутнулся в пальцах, замер в конце безупречно исполненной фигуры. Рукоять заметно потеплела, согретая пальцами. Вот и… чем отдариваться? Не за красивый клинок и теплый плащ, а за то, что ярл, похоже, пустил её в свою жизнь так же легко и щедро, как на корабль, не спрашивая, хочет ли этого ворожея. И, кажется, Йанта всерьез отвыкла от такой легкости, постоянно помня, что живет ради мести, что нужно бежать от преследования и искать способ отомстить. Оказывается, она и сама уже не замечала, как это давит постоянным неснимаемым грузом. А здесь все проще, хоть и идет очередная битва. Но она в этой битве не главное оружие, а всего лишь выпавший одному из игроков Шут — карта, способная стать любой другой по выбору игрока. Вот пусть ярл Фьялбъёрн и решает, кем ей быть.

Йанта откинулась на подушку, растянувшись на мягком меховом покрывале, подняла нож пред глазами, держа за кончик лезвия, вгляделась в крупную туманную яшму, венчающую рукоять. Полюбовалась, взвесила на ладони, снова перевернув клинок. Нет, для метания не совсем то. Да и жалко бросать такую красоту неизвестно во что и куда: слишком часто брошенные клинки так и остаются в какой-нибудь твари. Здесь же чувствуется не просто мастерская работа, а искра истинного дара, превращающая обычную, пусть и хорошую вещь, в артефакт, способный направлять магию. Пожалуй, с этого ножа да с амулета, подаренного ярлом, можно начинать обзаводиться магическим инструментом. Раз уж она здесь надолго…

Глава 7 Янтарный морок