Ворожея бессмертного ярла

Да уж. Ну и мысли. Что-то совсем не туда пошли. А всё потому, что не говорила огненная ворожея ничего такого, что заставило бы усомниться в ее честности. Отвечала осторожно, но лжи в ее словах нигде не проскочило. И затаившейся гадюкой подлой черноты Янсрунд в ее мыслях тоже не видел. А вот бой с Вессе навёл на мысли, что всё не так просто. Водяной последнее время что-то совсем злобствовать начал. Ведет себя так, словно уже покорил весь мир, но мир не хочет этого понимать.

Янсрунд хмыкнул. Ну-ну, поговорим с веденхальтией, чего уж. Но вот сначала… надо заглянуть в одно место. Не только с Вессе надо разобраться, но и… больно хороша гостья с медово-золотистой кожей. Оставлять её надолго в одиночестве тоже не дело.

Ветер немножечко приутих, растерялся, горемычный, увидев, как летит ему навстречу сам Повелитель Холода. Янсрунд только снова улыбнулся уголками губ и подмигнул. Ветер неслышно охнул, подхватился и помчался в сторону домов.

Повелитель Холода только качнул головой. Вот же непоседа. Но ничего страшного, на пару с метелью они прекрасно справятся. А коль понадобится, вьюга подтянется. Так от них троих вообще тогда спасу не будет.

Рассыпавшись на мириады ледяных кристаллов, Янсрунд рванул вперёд, со зловещим звоном направившись к берегу острова.

Островов-Призраков до определённого момента было восемь. Затем прежний их владелец и господин Спокельсе, по прозвищу Хозяин Штормов, вознамерился создать девятый. Только вот основанием решил сделать боль и страхи людей. Характер Спокельсе имел отвратительный, а деяния его были далеки от благородных, так что и боли, и страха у него хватало с избытком. Но так сложилось, что ворлок, ходивший на «Гордом линорме» вместе с Фьялбъёрном Драугом, сумел отправить Хозяина Штормов по ту сторону Мрака. И работа над девятым островом осталась незавершённой.

Янсрунд никогда не изображал доброго и понимающего бога, но и заниматься местом, созданным из боли и страха, тоже не хотел. Поэтому и заморозил девятый остров от основания до верхушек скал, превратив в ледяную гробницу для всего живого. Правда… через некоторое время, обходя свои владения, с удивлением обнаружил на острове удивительно красивую хрустальную пещеру. Зашёл внутрь и обомлел: Всё пространство внутри было затянуто тончайшими прозрачными нитями, переливавшимися всеми цветами радуги. Словно паутина из кристаллов льда. Но паутина, которую соткал великий мастер, такой не зазорно и самому Повелителю Холода украсить свой дворец.

А потом появился и он, Исъяль-Плетёнщик. Невысокий, худой, задумчивый. Будто вырезанная из хрусталя статуэтка. Глаза узкие, бездонные, ни зрачка тебе, ни радужки. Лицо скуластое, губы тонкие, нос длинный. Чем-то похож на лаайге, которые живут за Долиной Инеистых Снов. Улыбнулся, не испугался Повелителя Холода, протянул руку в приветствии. А ладони-то узкие, и пальцы — не пальцы, иглы длинные и гладкие. Ими он плетёт ледяные сны, которые насылает на дремлющих людей. Их втыкает в сладкое полотно грёз, чтобы разукрасить ледышками-фантазиями.

Рассказал Плетёнщик Янсрунду, как покинул родную Долину и перебрался сюда.

— Шумно там стало, — качал он головой, и стеклянные пряди волос сталкивались друг с дружкой, издавая печальный звон. — А мне бы творить, мне бы плести в тишине да покое. А тут у тебя хорошо, господин мой Холод, мне нравится.

И Янсрунд не возражал, только принял клятву верности. Ледяной Плетёнщик — ещё та редкость, надо припрятать да приберечь. Вдруг пригодится? Вот как сейчас, например.

Добравшись до пещеры Исъяля, Янсрунд принял человеческий облик и бесшумно вошёл в пещеру. Вокруг тихонько позванивали касающиеся друг дружки нити снов, перешептывались хрустальными голосами. Исъяль сидел наверху, в выдолбленной в огромном аквамариновом сталактите нише и, мурлыча себе под нос, выплетал дивной красоты изумрудно-сапфировый узор. Янсрунд хмыкнул, оказался возле Исъяля, положил руки на острые плечи, чуточку сжал.

— Ах, какой работник. Волшебные пальцы у тебя, Плетёнщик. Верно, кому-то летний сон творишь?

— А то как же, — довольно отозвался Исъяль, даже не шелохнувшись, но Янсрунд слышал по голосу, что его рады видеть. — Знаешь ли, господин мой Холод, твои наряды прекрасны и ослепительно чисты, но для творца важны все краски. Лето — тоже хорошо.

— Хорошо, — рассмеялся Янсрунд. — Но только не тогда, когда приближается к моим владениям.

Тот фыркнул:

— Ой, будто кто-то здесь его боится. Или… — бросил он хитрый взгляд, и бездонные глаза вспыхнули пурпурным светом, — опасается. Во дворце-то ей-ей как горячо, господин мой. Уж я-то знаю, я-то пригубил вчера огненного вина кошмаров твоей гостьи. И уж точно от них не пахло ни морозным днем, ни хрустящим снегом. А…

— Вот славно, — улыбнулся Янсрунд, и Исъяль на мгновение прищурился, словно пытаясь прочитать, что творится в душе его господина.

Руки Янсрунда легли поверх рук Плетёнщика, длинные красивые пальцы накрыли иглы, творившие изумрудный сон.