Ворожея бессмертного ярла

О нет, женщины остались доступны. Но много ли радости видеть в девичьих глазах страх и покорность судьбе? Те, что смотрели иначе, встречались реже, чем сухие камни на дне моря. А эта не боялась. Ни прыгнуть в штормовое море, ни дерзить живому мертвецу, ни целовать так отчаянно, будто умрет без вкуса его губ. И вправду, Огнецвет. Нежный и жаркий цветок пламени. Йанта – имя-то какое! Сладкое, но горчит пряностями южных торговцев. Чего только ни выловишь в море! И красива, маргюгрова[8] дочь! Остаться или уйти, спрашивала. Нет уж, с «Гордого линорма» так просто не уходят. И хоть это было не совсем правильно, но такую гостью отпускать Фьялбъёрн не собирался.

Драуг нахмурился, вспомнив, куда они идут. Эх, подальше бы от проклятых берегов потерявшего разум веденхальтии. Только спорить с Гунфридром сейчас не время, морской владыка и так будет недоволен, что его воин упустил вчера того, с кем сам должен был искать встречи. Лови теперь Вессе по всему бескрайнему морю и думай, как одолеть. Кажется, огненную ворожею Фьялбъёрну сами боги послали, если вспомнить, как она противостояла водяному. Ну и Гунфридр обещал прислать средство, способное помочь в бою.

Наклонившись и подхватив штаны, он не удержался – провел пальцами по рассыпавшимся по подушке черным волосам. Коса, конечно, хорошо. Но так смотришь – и хочется прикоснуться. А то и вовсе запустить пальцы в шелк прядей и сжать покрепче. Мое. Никому не отдам.

Ворожея тихо вздохнула во сне и перевернулась на другой бок. Фьялбъёрн успел мельком заметить улыбку на ее губах. Отогнав желание все бросить, снова забраться в постель и разбудить поцелуями, он быстро натянул штаны и выскользнул из каюты. Пусть отсыпается. Неведомо, что будет впереди.

Предрассветный ветер взбодрил, ласково потрепал по волосам, шепнул, что рад видеть. Фьялбъёрн довольно потянулся – по телу пробежала приятная дрожь. Мышцы наполнились силой, казалось, можно прыгнуть за борт и легко побежать по морю под хохот плещущих волн. Находиться в каюте, где собрана жизнь для всего корабля, и без того приятно, а с живым человеком – редкая радость.

На палубе появился Лирак. Отчаянно заспанный, на ходу заправляющий одежду и что-то ворчащий про неугомонных хавфруа.

– Что случилось? Идем ко дну? Или гребцы побросали свои весла? – произнес он, едва сдерживая зевок.

Фьялбъёрн повел плечами, наслаждаясь чувством щекочущей силы, и сложил руки на груди. Солнечные лучи уже робко касались неба, еще немного – и их свет плеснет прямо в Гунфридровы воды, озаряя все вокруг.

– Чем ты недоволен? Какая хавфруа спать не давала?

– Да супруга приплывала, – буркнул помощник.

Закутался в плащ, бросил быстрый взгляд на каюту, потом на своего ярла.

– И как же наш… улов?

Фьялбъёрн хмыкнул. Интересно, что было бы, услышь Йанта такое словечко о себе? Ходить Лираку с подпаленным задом?

– Богатый улов, – кивнул он. – Редкий. Только еще не ясно, откуда взялся.

– Скрытный, значит, – определил Лирак.

– Наш ярл умеет раскрывать тайны, – донесся голос Халарна.

Палубу этот верзила драил старательно, но почему-то как раз рядом с ними и едва не шевелил ушами от любопытства.

– Маргюгровы языки, – бросил Фьялбъёрн. – Займитесь работой. День предстоит тяжелый.

Он отошел от моряков, продолживших бурно обсуждать достоинства вчерашнего улова. Уперев руки в бока, остановился возле борта и, прищурившись, всмотрелся вдаль. Если Вессе смог нагло заявиться на корабль, легко с ним не будет. Уронив сквозь зубы проклятие поганцу-водяному, Фьялбъёрн глянул в небо. Бездонное, бескрайнее. А вот у моря есть и дно, и берега. И нет перед ним страха, потому что ничего плохого из моря прийти не может. А небо – оно неверное, непостоянное, как лазурь в глазах хавфруа, – тут тебе ласка и нежность, а тут раз – только гром и молнии. И подарочки у неба соответствующие. Ворожея не иначе же оттуда пришла! Хоть и говорит, что не с неба упала.

На губах мимо воли снова появилась улыбка. Падать ей теперь в другом месте – на застеленную шкурой постель у очага, к нему в руки. Хотя бы до тех пор, пока сама не захочет уйти. А захочет…

Сверху донесся заливистый клич – смех да свист ветра. Серебряная искра вспыхнула на фоне сереющего полотна небес и понеслась к Фьялбъёрну. Через несколько мгновений белоснежные крылья с мягким шелестом сложились за спиной, а перед мертвым ярлом, сияя чешуей серебряного доспеха, гордо стояла валкара[9]. В серых глазах искрилась надменность, но на губах играла дружелюбная улыбка. Русая коса отливала золотом спелой пшеницы, на поясе висело множество ключей и короткий меч. Хороша Астрид – ключница небесных дверей, правая рука Эльдрун – предводительницы валкар. В руках Астрид сиял причудливый сосуд, походивший на стеклянную узкую бутыль.

– Бескрайних просторов, ярл Фьялбъёрн, – произнесла валкара приятным хриплым голосом. – Пусть не знает бед твой «Гордый линорм».

– И тебе чистого неба, Астрид Ключница, – улыбнулся он уголками губ. – Что привело тебя к нам в столь ранний час?