Ворожея. Выход в высший свет

– Примерно столько он преподает, руководит немного меньше, – отозвался Броссар. – Впрочем, прежний директор в последние годы готовил себе замену, и Арно фактически выполнял его обязанности. Так что на выпуске дядя искренне радовался концу нашего обучения.

Улыбка на губах появилась сама собой. Вспомнился мой последний день в Школе колдовства, целительства и ворожбы. Искренняя радость директора от прощания с беспокойными студентами, азарт выпускников перед предстоящей практикой и гордость за полученные дипломы – все это у меня было совсем недавно, всего полгода назад. А оказывается, мэтр Вальян с первого года руководства школой не знал покоя, если даже родной племянник доставлял ему столько проблем.

– К тому времени, когда я получил диплом и закончил практику, Готье служил в королевской канцелярии, – прервал мои воспоминания наставник. – Хотя у него не было титула, и он не принадлежал к аристократам, гордящихся своей родословной, занимаемая должность обязывала бывать при дворе. Моя мать не стремилась появляться там, где была несчастна, тем более ее подруга королева Ирени умерла, не выдержав всей правды о своем муже. Эдуард после рождения наследника вернулся к прежним привычкам и вновь принялся распутничать, даже не пытаясь скрывать своих похождений. Она презирала короля, открыто демонстрировала свое отношение, но Эдуарду это было безразлично.

Такому молодому мэтру, полному сил и амбиций, как я, находиться при дворе очень нравилось. Роберт, в отличие от меня, занялся изучением дел королевства, я же стремился получать от жизни максимальное удовольствие.

Ночные попойки, порой заканчивающиеся в кабаках на окраине столицы, бесконечные пари и поединки.

– И женщины, – тихо подсказала ему.

– И женщины, – согласился со мной он. – Я истинный сын своего отца, Клер. Во мне проявились все пороки, присущие Эдуарду. Король забавлялся этим и часто провоцировал на неблаговидные поступки. Он знал о моем происхождении, я нет. Роберт пытался остановить мою разгульную жизнь, Готье старался как-то повлиять, Арно несколько раз устраивал показательную «порку» на тренировочном поле школы. На меня ничего не действовало. Магия бурлила, требовала выхода. Ворожбой я узнавал ставки в картах, бегах, легко выигрывал деньги, разоряя доверчивых помещиков, а затем спускал все на продажных девиц и вино.

Опустила взгляд и не смогла сдержаться, горестно выдохнула. Конечно, о чем-то таком уже давно догадывалась, но вот услышать откровенное признание из уст самого Броссара было печально. Если до этого он отталкивал своим характером, то сейчас в нем видела самые худшие пороки.

– Клер, я не кичюсь своим прошлым, совершенным поступкам и не списываю их на происхождение, – заметив мою реакцию, произнес Броссар. – Но это было, и изменить уже ничего нельзя. Любой придворный может поведать о том времени много нелицеприятного для меня, я не горжусь тем, что совершил, но и не прячусь от этого.

– Что-то произошло, раз вы изменились? – нашла в себе силы собраться и задать вопрос.

– Я влюбился, – просто ответил наставник. – Мимолетные увлечения в тот же миг были забыты, пирушки с людьми, желающими выпить за чужой счет, прекратились, а азартные игры еще раньше надоели. Селестина покорила своей красотой. Белокурые локоны притягивали взгляды мужчин, где бы она ни появлялась, каждый мэтр старался попасть в поле зрения ее синих глаз, а удостоиться улыбки считалось за счастье.

Я добивался ее с горячностью, присущей только молодости. Теперь все безумства были направлены в ее сторону. Вечерами музыканты играли серенады под окнами, каждое утро цветы заполняли гостиную ее дома, я стал любимым клиентом ювелиров. На балах требовал к себе внимания, безжалостно разгоняя соперников и часто заканчивая стычки с ними поединками на рассвете.

– Вы до сих пор ее любите? – со вздохом спросила его.

– С чего ты это взяла? – с искренним удивлением задал встречный вопрос Броссар.

– Вы так о ней говорите, – немного замялась, прежде чем продолжить, – и огонь ее жизни горел в вашем доме.

– Да, я хотел знать о Селестине, – сухо отозвался Броссар, – когда уезжал. Мной руководили противоречивые мотивы.

– Вы не сказали, почему решили все оставить и уехать в Камарг, – напомнила ему.

– Я узнал правду о своем отце, – он сделал паузу, прежде чем ответить.

– Как это случилось? – постаралась заглянуть в глаза.

Опять тяжелый взгляд, выбивающий воздух из легких. Дышать становилось трудно. Даже рассказывая о своей любви к метрессе Бертлен, Броссар был спокойнее, чем сейчас.

– Юношеский максимализм, – хмыкнул он в ответ, поймав мой взгляд, полный тревоги. – Селестина приняла предложение Бертлена, мне отказали со словами, что мое происхождение не настолько знатное, как ей хотелось бы. Готье дал сыну фамилию, но в его родословной нет ни одного аристократа. Для моей матери и ее родителей это не имело значения, а вот Селестину не устраивало. Ослепленный прекрасной внешностью, я не смог разглядеть расчетливую хищницу, вышедшую в свет для поиска выгодного мужа.