Воры в ночи. Хроника одного эксперимента

Это означало, что мы получим кредиты на срочное строительство и капиталовложение и что весь бюджет на следующий год будет пересмотрен. Большая часть нашей строительной программы намечена в соответствии со стандартными планами Национального фонда, так что нашей оппозиции, возглавляемой Максом и Саррой, не о чем спорить. Но когда дело дошло до обсуждения «общих вопросов улучшения жизни киббуца» и «разного» (этот раздел включает бюджет на роскошь), тут-то и представилась возможность поспорить. Сказав все что можно о покупке несчастной виолончели («Джозеф играет на скрипке, когда горит Рим»), Макс внес резолюцию, согласно которой все деньги, не имеющие специального назначения, до последней копейки расходуются на нужды детского сада. Это предложение послужило сигналом к одной из бесконечных дискуссий, которые вот уже двадцать лет происходят во всех киббуцах. Все соглашаются с тем, что дети — самая важная «продукция» киббуца и уход за ними должен стоять на первом месте. Поэтому каменное или бетонное здание в любом киббуце — это всегда дом для детей. Второе, обычно, коровник. Сперва дети, потом скот, затем работяги, — по этому железному принципу строятся все наши киббуцы. Даже в таком новом и бедном киббуце, как наш, в котором всего пятеро детей, детский сад — это маленькое чудо роскоши, с покрытыми кафелем душевыми и уборными и отдельной кухней, в то время как большинство взрослых работяг до сих пор живут в деревянных балочных бараках, в которых зимой собачий холод и летом удушающая жара, а некоторые до сих пор ютятся в палатках. Иными словами, мы воспитываем наших детей как принцев, а сами живем как свиньи. Это одна из нездоровых крайностей, к которым так склонна семитская страстность, помноженная на радикализм. Новое поколение превращается в фетиш, а старое в «удобрение для будущего», как выражались в ранние пуританские времена русской революции. Результат: высокий уровень заболеваемости и частые физические и душевные срывы среди взрослых.

Другой парадоксальный результат коммунального воспитания — это усиление (вместо ослабления) родительских чувств, что и без того, по-моему, является одной из самых утомительных черт нашей расы. Дети живут в своем детском домике почти с рождения под присмотром квалифицированных воспитательниц (родительство, самая ответственная должность в обществе, как известно, единственная, для которой не требуется никаких дипломов). В нашей системе имеется то преимущество, что она освобождает родителей для работы днем, обеспечивает им спокойный сон ночью и защищает ребенка от папаши Эдипа и прочих напастей. Я считаю, что наши дети физически и душевно здоровее других детей, а родители еще больше привязаны к ним, чем в нормальных семьях. Покончив с работой, они тут же мчатся в детский сад, и с пяти часов до обеда во всех поселениях только и видно гордых родителей, прогуливающих своих ангелочков. Большинство находит это прелестным, а мне это скучно. Я люблю или не люблю детей в зависимости от их индивидуальности и не рассматриваю их как особую, отличную от нас, породу.

После полуночи мы окончательно выдохлись, и дискуссия прекратилась. Кое-кто, как обычно, спал, остальные клевали носом. Но для нас лучше проспать все собрание, чем хоть минуту отсутствовать, и лучше отрезать палец, чем лишиться права проголосовать по вопросу о постройке нового курятника.

Четверг

Моя ночная работа сегодня не шла. Храп Макса, с которым мы живем в одной комнате, вдруг начал меня раздражать. Я бросил все, вышел из барака и отправился к Эллен. Но она уже спала, а так как Даша тоже была дома, мне, как это ни печально, пришлось убраться. Но в каком-то смысле я даже был рад этому, потому что недавно, во время представления, устроенного старым Гринфельдом, я поймал на себе многозначительный взгляд Эллен, а заниматься выяснением отношений мне не хотелось.