Воры в законе и авторитеты

– Эти социальные функции не что иное, как один из способов выколачивания денег. Элементарный пример. У автовладельца угоняют машину. Затем выходят на связь к хозяину и ненароком замечают, что знают о его беде, предлагают помочь «отыскать» автомобиль за треть, а то и половину его стоимости. И часто пострадавший вынужден идти на этот договор. А преступный мир, откровенно глумясь и выкачивая деньги, создает миф о своей всесильности... Да, у преступников нет волокиты и бюрократии. Им надо сделать дело – они сели в машину и поехали. Так мы живем: вор в законе ездит на «шестисотом» «Мерседесе», а, скажем, начальник управления по организованной преступности – на «девятке» 1993 года выпуска. Как его догонишь? В их распоряжении огромные финансовые средства, которые мгновенно подключаются, чтобы решать криминальные вопросы. А когда к нам люди приходят – быстро ничего не сделаешь. И тем не менее делаем. Если надо, то неделю, две, двадцать дней будем охранять свидетелей во время и после суда. А когда бандитов уже арестовали, то давление практически иссякает. Самое главное – процесс закрепления показаний. Что потом может сделать потерпевший, если он уже дал показания, всех опознал на очных ставках? И на суде не откажется от своих слов, тем более это тоже влечет ответственность, тоже могут возбудить уголовное дело. Ведь почему мы проигрываем на судах? Потому что пострадавшие часто упускают время, не обращаются сразу после первого наезда, угроз. И лишь после физического насилия бегут к нам. А если б пришли сразу, то можно было бы провести ряд оперативно-розыскных мероприятий, следственных действий по закреплению фактов преступной деятельности. Ведь спустя время многое невозможно восстановить. И получается, что дело идет в суд, а потом – возвращается на доследование. В нашем законодательстве немало пробелов, которые не дают нам привлечь к уголовной ответственности акул преступного мира. Сажаем «шестерок», а криминальную структуру разрушить не удается. Эта безнаказанность развращает наше общество. Мы уже несколько лет ждем принятия закона о борьбе с организованной преступностью, а его все нет...

Разговор с вором в законе о нашей и их жизни

Кабачок на углу двух улиц был уютным, в нем ощущалась приятная камерность (не от слова «камера»). Здесь состоялась обещанная мне встреча. Меня представили худощавому, подвижному человеку с аккуратной бородкой. На носу – очки в тонкой золотой оправе, волосы с проседью, на вид под пятьдесят. Одет хозяин был с изысканностью цыганского барона: черные сафьяновые сапожки, шаровары, жилетка поверх белой рубашки: одежда человека, который позволил себе раскрепоститься во всем после сложных житейских обстоятельств. Мы сели за стол, я поблагодарил за согласие встретиться и, вкратце рассказывая о себе, мимоходом изучал собеседника. Точнее, его руки. На запястье – часы в золотой оболочке, на татуированных пальцах, поверх синевы выколотых колечек, – дорогие перстни с бриллиантами, на одном – маленькая алмазная «розочка» – тонкая ювелирная работа. Я сразу отметил подвижные, длинные пальцы, по ходу разговора они жили своей жизнью. Руки повторяют и предсказывают жизнь. У него были руки вора-профессионала. И характерная для горца склонность к жестикуляции, когда эмоции нужно подкрепить, усилить выразительным движением, пляской рук.

На кого он был похож? Не на классического мафиози, готового по любому поводу отдать команду «фас» своим подручным. Не походил он и на классического князя зла, какого изобразил в фильме «Гений» Смоктуновский.

Жесткие морщины от носа, запальчивый голос – этот человек имел огромную эмоциональную энергию.

Если б встретил его в поезде, в зале ожидания аэропорта, вряд ли бы признал за классического вора. Скорее за главу артистического семейства на поприще эстрады, шоу-бизнеса, который сам уже отошел от арены или сцены, но все решает и направляет.

Он пользовался модным сотовиком из коричневой пластмассы – под цвет теплого дерева, получал звонки, отвечал, наконец передал телефон приближенному человеку: «Сам отвечай!»

Собеседник пил из маленькой чашечки кофе, я потягивал пиво. Потом он показывал мне порезы на животе и на руках, так, порой в запале, ветераны войны показывают свои раны. Я старался понять его, потому что по жизни всегда был на другом полюсе. Так суждено было каждому из нас по рождению, и каждого из нас, а мы оказались одногодками, судьба повела в свою сторону. Оттого и полушария мозга у каждого были устроены по-разному. Впрочем, у любого человека в его черепной коробке свой индивидуальный набор грязи, глупости и ума.