Восемь Драконов и Серебряная Змея

— Не беспокойтесь, наставник, раз уж мы здесь, то не оставим вас в беде, — успокаивающим тоном заговорил Инь Шэчи. — Послушай мой план, батюшка: уважаемые монахи заманят Цзюмочжи в пределы монастыря, где притворятся согласными на его безумные требования, и попросят подождать рядом с главным зданием, — он указал на широкое трехэтажное строение с красными стенами, крытое фигурной черепицей, и с остроконечной башенкой на крыше последнего яруса.

— Я и Ваньцин устроим засаду на его втором этаже, а ты — на первом, — увлеченно продолжил юноша. — Когда тибетец утратит бдительность, мы вместе нападем на него, применяя всю силу нашего боевого искусства. Мой меч, твои техники Одного Ян, и тайное оружие моей жены — что-то из этого да сразит негодяя. Вору — воровское обхождение: раз уж он пришел в чужой дом, чтобы вынести из него ценности, пусть получит по заслугам.

— Убийство — великий грех, — заговорил Кужун, недовольно глядя на Шэчи. — А отнятие жизни на земле, посвященной Будде, грешно вдвойне. Непозволительно и думать о подобном.

— Хорошо, тогда мы встретим Цзюмочжи за монастырскими воротами, — не растерялся юноша. — Придется посидеть в засаде, но в лесу она выйдет даже лучше, чем здесь, в храме. Думаю, мы справимся. Что скажешь, жена моя?

— Вполне может получиться, — одобрительно кивнула Му Ваньцин. — Даже будь этот тибетец ровней самому Сян Юю[1], против троих сильных воинов, напавших внезапно, он не устоит.

— Кто эти юноша и девушка, господин Дуань? — с сердитым видом спросил Кужун. — Почему они говорят об убийстве в стенах обители мира?

— Это — моя дочь, Му Ваньцин, и ее муж, Инь Шэчи, — представил молодую пару Дуань Чжэнчунь. Лицо принца раздражённо кривилось, а брови — хмурились пуще прежнего, но его недовольство не было направлено на Шэчи. Наоборот, он бросил на юношу виноватый взгляд, едва заметно кивнув в сторону престарелого ревнителя заповедей Будды.

— Я пригласил их, чтобы помочь нашей беде, — продолжал, тем временем, наследный принц. — Не обижайтесь на моего зятя — он всего лишь проявляет усердие, в меру своего разумения.

— Раз уж вы несогласны с моим планом, у вас, должно быть, есть иной способ отвадить тибетского вора от сокровищ храма, наставник? — с безмятежным видом спросил Инь Шэчи.

— Верно, — чуть подуспокоился Кужун. — Ни я, ни мои братья не можем изучить стиль Божественного Меча Шести Меридианов самостоятельно. Но мы придумали способ освоить его, на уровне достаточном, чтобы сразить любого врага. Я и мои братья каждый изучим по приему, по одному из шести Мечей. Даже поодиночке эти техники весьма могущественны, а уж объединившись, мы, без сомнений, сможем противостоять Цзюмочжи, и, если понадобится, изгнать его из храма.

— Понятно, — кивнул Принц Юга. — Что за помощь вам требуется от меня и моих спутников?

— Нас всего пятеро, — кивнул на своих товарищей Кужун. — Развитие внутренней энергии прочих монахов храма недостаточно для изучения нашего тайного стиля. Мы просим вас, господин Дуань, принять постриг, освоить один из приемов Божественного Меча Шести Меридианов, и помочь в отражении захватчиков.

— П-постриг? — смешался Дуань Чжэнчунь, растерянно оглаживая бородку. — Зачем? Все же, я — наследник трона, и… это… есть множество дел, недоступных монаху, которые требуют моего внимания…

— Это необходимо, — ответил старый монах с усталым недовольством. — Согласно давнему правилу, лишь монахи храма Тяньлун могут изучать его боевые искусства, — раздражённо глядя на принца, что озирался с затравленным видом, он добавил:

— Не волнуйтесь. После того, как храм будет избавлен от опасности, вы сможете вернуться к мирской жизни.

— Что ж, коли так… — с нескрываемым облегчением протянул Дуань Чжэнчунь. Просительно глядя на монаха, он добавил:

— Можно ли сохранить в целости мои волосы, раз уж мой постриг будет временным? Я, хм, очень привязан к ним…

— Не следует шутить со священными ритуалами, — строго вмешался один из молчавших доселе монахов. — Даже все то снисхождение, что мы готовы проявить к тебе, племянник, не позволяет подобного богохульства.

— Хорошо, настоятель Бэньинь, — с унылым видом кивнул принц. — Я согласен принять постриг… временный… и защитить тайны семьи от иноземных посягательств.

— Замечательно, — с улыбкой кивнул Инь Шэчи. — В таком случае, мы с женой будем поблизости, и если во время изгнания Цзюмочжи что-то пойдет не так, мы поможем вам, уважаемые наставники… — улыбнувшись с недвусмысленным намеком, он добавил:

— … Всеми доступными нам способами, — Бэньинь и Кужун недовольно нахмурились на эти слова, но не стали возражать. Было ясно, что монахи нуждаются в помощи много больше, чем показывают — грозное имя тибетского воителя, намеренного отнять тайные знания храма, вселило в них немалый трепет.

— Пойдёмте, господин Дуань, — Кужун приглашающе простер руку в сторону главного здания храма. — Я, как старший монах нашего монастыря, проведу ваш постриг. Затем, мы приступим к обучению в уединении. Милостью Будды, мы успеем исполнить задуманное в оставшиеся три дня.