Восемь Драконов и Серебряная Змея

Молодая пара, переглянувшись, извлекла мечи их ножен, и дружно вскинула их в начальную позицию первой формы. Оба драгоценных клинка слитно засвистели, разрезая воздух. Му Ваньцин старалась вовсю; Инь Шэчи, выполняя привычные движения, больше наблюдал за женой. Стоило им закончить, Ли Цинло одобрительно покивала.

— Очень неплохо, Ваньцин, — обратилась она к девушке. — Форма не освоена полностью, но это пока и не нужно. Я буду учить тебя не стилю Сяояо, но Семи Мечам Привязанности. Теперь, проделайте все сначала, также вдвоем, внимательно слушая то, что я буду говорить. Не удивляйтесь моим словам, и не ищите в них некий глубинный смысл — они всего лишь должны подтолкнуть вас в нужном направлении.

Под это странное напутствие, юноша и девушка вновь начали выполнение фехтовальных приемов. Госпожа Ван же заговорила, мелодично и протяжно; ее голос, высокий и сильный, без единого следа старческой хрипотцы, наполнил тренировочную залу неспешным течением полноводной реки:

— На лютне поющей колонны —

— Как зерна хлебов позлащенных.

— Под белой рукою лежит

— Похожий на домик нефрит.

— Пожалуй, певица рада

— Поймать Чжоу Юя взгляды:

— Нет-нет, и нарочно одну

— Фальшиво заденет струну.

Даже помня о предупреждении госпожи Ван, Шэчи не мог сдержать удивления. Изумился он не классической поэзии в устах женщины, и не кажущейся неуместности стихов о любви в мечной тренировке. Ему припомнились музыкальные упражнения Ваньцин, и его собственные слова, сравнившие девушку с Сяо Цяо, мастерицей игры на цине и женой полководца Чжоу Юя[4].

Невольно, он обратил более пристальное внимание на жену и ее движения; та как раз выполняла один из базовых приемов формы, длинный прямой выпад, должный достать торс воображаемого противника. Юноша сместился ближе к Ваньцин, ломая порядок собственных приемов, и его меч описал плавную дугу, защищая открытый бок и оружную руку девушки. Та бросила на него короткий взгляд, но продолжила выполнять заученные движения; Инь Шэчи, в свою очередь, последовал пришедшему пониманию, скользя вокруг Ваньцин быстрой тенью, прикрывая мечом ее уязвимости, и поддерживая атаки. Его клинок все ещё двигался в соответствии с первой формой мечного стиля Сяояо, но приемы ее, в исполнении Шэчи, изменились до неузнаваемости.

Юноша понял, что теперь, когда он знает используемый женой стиль, ему незачем держаться от нее на расстоянии во время боя, давая ей место; неотступно следуя за атаками Ваньцин, он двигался совсем рядом с ней, все ближе и ближе. Выполнение первой формы они закончили и вовсе прижимаясь друг к другу: левая рука Шэчи лежала на талии жены, а ее спина опиралась на грудь юноши. Его правая рука была вытянута над плечом девушки, и их мечи, остановленные в одинаковом прямом уколе, сходились в одной точке, чуть касаясь остриями.

— Так быстро, — неверяще произнесла Ли Цинло. — Воистину, нашей секте повезло с наследником. Ты поняла, что делал твой муж? — обратилась она к Ваньцин.

— То же, что и всегда — оберегал и поддерживал меня, — с небольшой запинкой отозвалась девушка, опуская меч. — Думаю, я смогу так же, нужно только попрактиковаться немного, — она повернулась к стоящему совсем близко юноше, который заканчивал убирать меч в ножны, и с довольной улыбкой притянула его к себе, сжимая в объятиях. Тот, удивлённо моргнув, погладил жену по спине.

— Потом обниматься будете, — с притворным недовольством проворчала госпожа Ван. — Покажи мне то, о чем говорила, Ваньцин. Ты ведешь, Шэчи — выполняй первую форму, и не отвлекайся.

Они увлеченно тренировались ещё около часа, и вскоре, с помощью и подсказками Ли Цинло, освоились с необычным методом боя, что являл собой стиль Семи Мечей Привязанности. Как объяснила госпожа Ван, понятое Шэчи было первой, самой простой формой стиля — Мечом Единства. Убедившись, что ее наставления должным образом усвоены, женщина покинула молодую пару, оставив их шлифовать изученное в одиночестве. Без ее пригляда, фехтовальные упражнения юноши и девушки все чаще завершались объятиями — то единство разумов, что нес с собой свежеизученный стиль, очень естественно переходило в телесную близость. Когда они закончили практику очередного приема, и Ваньцин прижалась к юноше, обвив его талию руками, Шэчи, не сдержавшись, сдвинул вниз вуаль жены, и припал к ее губам. Му Ваньцин страстно ответила на его поцелуй, и они надолго забыли обо всем на свете, кроме ласк друг друга.

* * *

Дуань Юй увлеченно работал небольшой тяпкой — сорная трава полезла из клумбы у самых корней куста, и юный принц, опустившись на корточки и согнувшись в три погибели, старательно выпалывал коварного вторженца. День работы, обещанный им Ли Цинло, давно прошел, и юноша занимался заботой о саде поместья совершенно добровольно. Прочие гости быстро нашли для себя занятие в Доме Камелий: Инь Шэчи и Му Ваньцин осваивали новое боевое искусство, Дуань Чжэнчунь дневал и ночевал в комнатах госпожи Ван, А Чжу с А Би же приятельствовали с многими обитательницами усадьбы, и проводили дни в общении с подругами. Один лишь Дуань Юй был представлен самому себе.