Восемь голубых дорожек

Анна Мартыновна любовно окинула взглядом свою хорошенькую внучку: как не пойти? Такой красотке все пойдет!

А Туся продолжала ластиться:

- Ты мне подаришь, бабулечка? Подаришь? Туся плотнее прижимается щекой к бабушкиной руке, еще нежнее, еще ласковее шепчет:

- Ну, бабулечка… Ну, хорошая моя, золотая. Ну, чего тебе стоит?

А глаза уже чуть затуманились. А губы чуть распустились. Того и гляди, расплачется.

- Хорошо, хорошо, - поспешно согласилась Анна Мартыновна. - Так и быть. Хоть дорого - подарю тебе новое платье. Такое тебе действительно очень пойдет.

- И чтобы на шелковом чехле! - уточнила Туся. Голос у нее сразу стал сухой, деловитый.

Вечером, когда мама и папа вернулись с работы домой, Туся и бабушка им объявили, что на Тусин день рождения приглашены все дети из Тусиной группы.

- Прекрасно!- говорит Тусин папа. - К тому же этот день приходится на воскресенье, так что…

Но Туся обрывает отца:

- Нет, они придут ко мне в субботу после бассейна. Я так хочу!

- Видишь ли, Туся, - попытался что-то сказать папа.

- Я разрешила, - вмешалась Анна Мартыновна. - Их будет всего шестеро. С Тусей семь человек.

- А хоть бы и пятнадцать! - сказала мама.- Я очень люблю, когда к Тусе приходят дети. Только, по-моему, лучше, пусть придут в воскресенье. Можно, чтобы собрались пораньше.

Но Туся обрывает и маму:

- Никаких воскресений! Я пригласила на субботу. В субботу нам всем удобнее, и я так хочу!

- Может, все-таки лучше в воскресенье, Тусенька? - просит мама. Вид у нее слегка сконфуженный. - Видишь ли, детка, в субботу мы с папой идем в театр. У нас уже есть билеты. Без меня бабушке не управиться…

Анна Мартыновна пожимает плечами: брать билеты в театр накануне Тусиного дня рождения! Как можно?

Туся молчит, но она готова разреветься. Уже несколько слезинок катятся по ее щекам.

- Что же делать? - Мама совсем растерялась. Она обращается к папе. - Может, вернуть билеты обратно?

- Но зачем же? Гораздо проще, чтобы дети… Но Туся не дает папе договорить. Она плачет и кричит сквозь слезы:

- Сейчас же отдайте эти противные билеты обратно! Сейчас же!

- Отдадим, отдадим, - торопливо соглашается мама. - Ты только не волнуйся, детка! Отдадим.

И она принимается целовать рыдающую Тусю.

Анна Мартыновна, закурив папиросу, уходит на кухню подогревать обед. Вообще-то, думает она, правильно было бы не потакать капризам Туси. Нельзя так идти у девочки на поводу. Но день рождения… Но раз уж Туся договорилась на субботу… В театр им можно пойти в другой день.

А впрочем, почему, действительно, не позвать детей на воскресенье? Гораздо удобнее! Все приготовить, купить… К тому же приглашены и взрослые гости. Нужно уговорить Тусю. Разумная ведь девочка. Может, согласится все-таки. На самом деле, пусть она перенесет свой праздник на воскресный день!

- Туся! - кричит Анна Мартыновна. - Иди-ка сюда.

Разговор продолжался долго. И с великим трудом трое взрослых упросили Тусю позвать друзей не в субботу, а в воскресенье.

- Ну ладно. Пусть, - согласилась наконец Туся.- Только я хочу, чтобы у меня к новому розовому платью были еще новые туфли и чулочки. Обязательно! Вот. Так и знайте!

Тусин папа с недоумением взглянул на бабушку: а это еще что за баловство? Не переходит ли это границы?

- Платье - это мой подарок Тусе. Здесь вам тратиться не придется, - поспешно объясняет Анна Мартыновна. - Ну, а все остальное - ваше.

- Чудесно! - обрадовалась Тусина мама.- Я придумаю такой фасончик…

- Чтобы пышное-препышное, мамочка!

- Ну, разумеется, пышное!

А НЕ ЗАЙТИ ЛИ К АНТОНУ?

Когда после занятий в бассейне они втроем - дедушка, Маринка и Костя, уже совсем готовые выйти, - еще находились в вестибюле, Маринку окликнула Зоя Ивановна.

- Марина, - спросила она, - Черных сегодня в школе был? В бассейн он почему-то не ходит.

Маринка промолчала. Но она еще утром заметила, что Антона сегодня не было в школе.

Тут вмешался Костя Великанов. Его никто не спрашивал, он сам сказал:

- Это, наверно, потому, что Антон разбил в классе окно. И еще, наверно, потому, что у него двойка.

- Да?! - насторожилась Зоя Ивановна.

- Ну тебя! - Поглядев на Костю, Маринка сердито сверкнула глазами (как только не совестно быть таким ябедой!).

А Костя продолжает дальше:

- Не правда, что ли? И двойку получил. И окно разбил. И тебя обругал. Ты даже плакала. И меня он тоже обругал. Скажешь, вру?

Костя не врал, конечно. Так оно и было. О разбитом окне знала вся школа. Даже у них, в первом "А", был разговор об этом случае. И о двойках, которые получили оба мальчика, тоже был разговор.

Но мало ли что случается в школе! Не болтать же об этом в бассейне? Да еще рассказывать тренеру!

- Ну тебя! - еще раз повторила Маринка и отвернулась от Кости.

- И тебя тоже - ну! - не остался в долгу и Костя. Но от Маринки не отвернулся. Наоборот, посмотрел на нее поверх очков сконфуженный. Ему было неприятно, что Маринка на него рассердилась. Правда, чего он язык распустил?