Восемь лет среди пигмеев

Надеюсь, пигмеи оценят мою заботу о них, — вздыхала она. — Миссис Экли писала, что они любят бусы более всего на свете.

Следующую неделю она посвятила тому же занятию. После этого у меня состоялся разговор с Патом. Чета из Австралии ушла спать, и мы сидели на крыльце одни.

— Почему бы нам не организовать для них экскурсию? — спросила я. — Ей хочется совершить длительное путешествие в глубь джунглей, ее не устраивает что-либо менее экзотическое. Хотя нам с тобой хорошо известно, что по приказу администрации большинство туземных поселений расположено ближе к дорогам и что вокруг нас живет больше пигмеев, чем за сотню километров отсюда.

Пат выделил несколько человек в качестве носильщиков, назначив Алили старшим. Леди и ее муж занялись своим снаряжением. Они свели его до минимума, упаковав в несколько тюков, которые должны были нести носильщики.

Утром, едва солнце пробилось сквозь тучи, отряд отправился в джунгли. Это было забавнейшее путешествие из всех, какие я только знала. Леди была счастливее, чем ребенок в рождественское утро. Она собиралась найти пигмеев, не затронутых цивилизацией.

Путешествие продолжалось неделю. Они вернулись поздно вечером во время сильного ливня. Муж и жена, как сказали бы англичане, получили то, чего желали. Они промокли насквозь. Едва ли можно было найти на их лицах и руках крохотный кусочек кожи, где бы не было ссадин или следов укусов насекомых. Все мышцы у них невыносимо болели. Но они были счастливы. Женщина просто сияла.

— Только подумайте, — радовалась она, — я проникла туда, где до меня была лишь Делия Экли. Я обнаружила пигмеев, не испорченных, не затронутых цивилизацией, живущих в глубине джунглей Африки.

Я не стала ей говорить, что они ни разу не отдалялись от гостиницы более чем на тридцать километров. Трудно было ее убедить в том, что если бы исполнилось ее желание и она углубилась километров на сто пятьдесят в лес, то там она не встретила бы, возможно, ни одного пигмея.

Леди была немного недовольна лишь тем, что пигмеи охотятся и убивают животных и, должно быть, очень кровожадны. Подобное мнение просто взбесило меня. В Африке нет места вегетарианцам, во всяком случае ни в одной ее части я не видела их. Это страна для смелых и для людей с крепкими желудками. Жизнь здесь тяжела, опасна, а иногда просто ужасна. Пигмеи убивают, чтобы есть. Они делают это не ради забавы, не ради охотничьих трофеев, которые можно повесить дома над камином. Когда им удается поймать какое-либо животное, они убивают добычу быстро и аккуратно. В этом нет ничего похожего на жестокость. Они охотятся потому, что желудки их пусты или будут пусты через несколько часов. В Конго нет благотворительных организаций. Я принимаю пигмеев такими, каковы они есть. Они — настоящие, искренние и добрые люди. Некоторые белые твердят о преимуществах цивилизации и хотят навязать ее пигмеям. Прожив среди пигмеев несколько лет, я убедилась, что они овладели искусством, секрет которого заключается в умении жить дружно и счастливо.

Спустя некоторое время после отъезда австралийской четы началась небольшая эпидемия гриппа, которую Пат старался ликвидировать. Африканцы очень восприимчивы к болезни. В Америке и Европе вспышки гриппа совпадают с ненастной, холодной погодой. На Итури, где температура не опускается ниже тридцати градусов по Цельсию, тоже случаются эпидемии. Я помогала Пату в лаборатории: выдавала прописанные лекарства, измеряла температуру и вела записи. К вечеру, смертельно уставшая, я отправилась домой без фонаря, рассчитывая дойти до дому засветло. Обычно во время ходьбы я гляжу себе под ноги. Это основное правило при движении в джунглях. Но на этот раз я шла по тропинке, не обращая внимания, куда ставлю ноги. Недалеко от гостиницы я наступила на какую-то палку. Конец ее подскочил и ударил меня в лодыжку. Уже подходя к дому, я вдруг подумала, почему эта палка, сломавшись, так сильно ударила меня выше ботинка. И тут внезапно осознала, что произошло. Это была не палка. Я вбежала в дом, схватила фонарь и бросилась назад по той же самой тропинке, внимательно осматривая ее. Я добежала до того места, где ушибла ногу. Там лежала «сломанная палка» — отвратительная на вид гадюка, которая даже не потрудилась уползти. Я закричала от страха и, спотыкаясь, бросилась бегом к госпиталю. Пат услышал мои пронзительные крики и встретил меня возле двери.

— Сделай что-нибудь, — умоляла я, — меня ужалила гадюка.

Гадюки — чрезвычайно ядовитые змеи. Без быстрого медицинского вмешательства люди часто умирают от их яда через несколько часов после укуса. Все это тотчас же пришло мне в голову, так как моя лодыжка стала пухнуть и ныть. Боль была такая, словно я обварилась или меня ужалил рассерженный шершень. Пат и его помощник спешно искали сыворотку против змеиных укусов. Но она исчезла. Они перевернули всю лабораторию сверху донизу — все было напрасно.