Восемь мечей

– О’кей. Рискнем. С помощью бронежилета. Я мог не опасаться Деппинга разве что на расстоянии пушечного выстрела. И даже так он почти меня достал. Я стоял на берегу речки, ну, знаете, этого жалкого ручейка, который местные гордо называют рекой, на краю луга, возле рощи. Мы договорились встретиться там. Светила луна, но было довольно облачно. Я и не предполагал, что он собирался что-нибудь учудить. Думал, он возьмется за ум, как и любой, кого схватили за руку… – Вытянув шею, Спинелли покачал головой из стороны в сторону – казалось, его душил воротник – и показал зубы. – И вот я услышал шорох за деревом. Обернулся и увидел – там кто-то стоит и целится в меня с такого близкого расстояния, что невозможно было промазать. На Ника он не был похож. Молодой, с усами, насколько я мог разглядеть в лунном свете. Но голос, которым он заговорил, определенно принадлежал Нику. Он сказал: «Ты больше никогда этого не сделаешь» – и выстрелил в меня, тогда-то и блеснул в темноте золотой зуб Ника. Не думал, что свалюсь в реку. Выстрел сбил меня с ног; пуля прошила бы мне грудь насквозь, прямо через сердце, если бы не жилет. Но, очутившись в воде, я пришел в себя. Там оказалось глубоко, течение просто адское. Я поплыл под водой так быстро, как только мог, и всплыл только за поворотом. Он думал, что грохнул меня.

– А потом что?

– Я вернулся в отель, где остановился. Переоделся и лег спать. Зарубите себе на носу! Прямо на носу. Вы мне ничего не пришьете. Все эти разговорчики о том, как я проследил за Деппингом до его дома, – чистый блеф, и вы сами это знаете. – Спинелли так и сверлил доктора Фелла взглядом, будто надеясь вселить в него веру в свои слова. – Блеф. Каждое слово – блеф. Я и носа из своей комнаты не высунул. Думаете, мне мало было, я еще хотел получить? Я не собирался больше сталкиваться с Ником Деппингом. Я и револьвер-то ни разу в руках не держал и не собираюсь. Зачем мне это? – Его голос надломился, он задрожал от напряжения. – Давайте взгляните, что там у вас на меня нарыто, меня ни разу не ловили с пушкой. Я, конечно, ничем не лучше Деппинга, но я никуда не ходил; я не злился на него за то, что он хотел меня пришить. На войне как на войне. Взять и убить его? Это не про меня. А даже если бы я и хотел его прихлопнуть, о, думаете, я настолько псих, чтобы обставить все таким образом, а? – С этими словами он бахнул кулаком по подлокотнику. – Как по-вашему?

Пока в библиотеке разворачивалась эта сцена, инспектор Мерч силился все записать; казалось, некоторые словечки, которыми бросался Спинелли, доставляли ему серьезные неудобства, раз или два он был на грани срыва. Теперь же из-под его песочных усов виднелась сдавленная улыбка. Хью Донован прекрасно понимал, чем были заняты его мысли; против Спинелли было еще одно обстоятельство – свидетельство о том, что, сменив одежду, он вылез из окна гостиницы «Чекерс»… Хью заметил, что и доктор Фелл поглядывал на инспектора. Мерч открыл было рот и тут же остановился. Во взгляде его воспаленных глаз читалось недоумение.

Доктор Фелл хохотнул.

– Не блефовать, говорите? – произнес он. – Так и знал.

– З-знали?..

– М-да. Но как-то же надо было вас разговорить, – ответил доктор. – Собственно, мы искренне рады, что вы не имеете никакого отношения к убийству. Забыл упомянуть, – лицо доктора просияло, – жена владельца гостиницы видела, как вы, промокший до нитки, забирались в окно своей комнаты примерно в десять вечера.

– И никуда не выходил?.. – после непродолжительного молчания спросил Спинелли; казалось, он забыл, как дышать.

– И никуда не выходили. Это, друг мой, называется «алиби».

Бессовестная ложь лилась из уст доктора Фелла, словно самая нежная песня о любви. У Спинелли вновь затряслись плечи.

– То есть… я свободен? Вы меня не задержите? Даже в качестве свидетеля?

– Ступайте. Покиньте страну за сорок восемь часов, и никто вас не задержит.

Проблеск отчаянной болезненной надежды отразился на лице Спинелли.

Он отпрянул, прижав руку к груди. Было видно, как одна его мысль сменяет другую, как он взвешивает в уме возможности и прощупывает, не западня ли это; однако он никак не смог удержаться от того, чтобы сказать:

– За неделю! Покину страну за неделю, вы обещали. Неделю…

– Друг мой, – мягко оборвал его доктор Фелл, – хорошенького понемножку, вы так не считаете? Я мог бы задать еще кучу каверзных вопросов, но не сделал того. Ладно. Раз уж я не думаю, что вы застрелили Деппинга, я закрою на это глаза. Но если вы собираетесь препираться и спорить насчет сроков, я вас не пощажу. – Он пристукнул набалдашником трости по столу. – Отвечайте! Куда отправитесь? На свободу или в тюрьму?

– Я уеду, начальник! Я ничего такого не имел в виду. Я и не думал препираться… – заныл Спинелли. – Я только… ну, оно само. И еще, – он заговорил медленнее, следя за реакцией доктора, – мне позарез надо с защитником, то есть с адвокатом, поболтать, уладить кое-что, а он тут застрял, вот я и подумал: может, дадите мне побольше времени. Вот про что я.