Восемь обезьян

— Просто вынесите ее из дома. Не выбрасывайте в мусоропровод — там она может разбиться. Аккуратно вынесите и оставьте возле мусорного бака. Желательно завернуть ее в красный платок или еще во что-то красное. Красный цвет экранирует негативную ауру. Возможно, ее кто-нибудь подберет. Кто-нибудь, кому она больше подходит по восточному гороскопу.

— Вот спасибо! Спасибо, что предупредили!

Валентин Сергеевич Сугробов открыл дверь, вошел в квартиру и прямиком направился в гостиную.

На полке с тещиными безделушками, где всегда стояла чертова обезьянка, ее не было. Как же так? Он видел ее там еще вчера, ну самое давнее — позавчера!

Сугробов на всякий случай вытащил с полки все фигурки — котов, собак, лошадей, драконов… вдруг теща переставила обезьяну во второй ряд как неактуальную?

Обезьяны не было, она как сквозь землю провалилась.

Из прихожей донесся звук открываемой двери, медленные тяжелые шаги.

Теща.

Сугробов начал расставлять керамические фигурки на прежнем месте, но не успел.

Теща появилась на пороге гостиной и грозным, суровым голосом проговорила:

— Валентин, что это ты делаешь? По какому праву ты трогаешь мое имущество?

— Что? — Сугробов обернулся, уставился на тещу полным ненависти взглядом. — Какое имущество? Лучше скажите, где она! Куда вы ее подевали?

— Кто — она? — воскликнула Эльвира Степановна трагическим голосом, каким провинциальные трагики девятнадцатого века ревели на весь театр — «Быть или не быть?!»

— Обезьяна! — ответил Сугробов.

Впервые за все годы совместного проживания он ничуть не испугался тещиного крика.

— Обезьяна? Так ты спрашиваешь, где твоя мерзкая обезьяна? Слава богу, нашелся порядочный человек, который открыл мне глаза на твои преступные намерения!

— Что вы несете? Какой человек? Какие намерения?

— А я-то думала, почему я так плохо себя чувствую последнее время! А я-то не могла понять, отчего у меня болят сердце, и печень, и все остальные жизненно важные органы! А оказывается, это все твои происки! Всему виной твоя обезьяна с ее негативной аурой!

— Что?! Вы бредите? Что за глупости вы несете?

— Единственный глупый поступок, который я совершила в своей жизни, — это то, что я позволила Сонечке, этому ангельскому созданию, этой святой женщине, выйти за это чудовище, за этого отвратительного, подлого, никчемного человека! За человека, который погубил не только ее молодость, но и мою жизнь! К счастью, нашелся человек, который мне все объяснил! Оказывается, ты нарочно подарил мне эту обезьяну, чтобы заставить меня страдать!

Сугробов побелел в соответствии со своей фамилией, подскочил к теще, схватил ее за воротник и встряхнул:

— Говорите немедленно, где обезьяна? И какого человека вы все время поминаете?

Зубы тещи клацнули. Она испугалась — до сих пор ей не приходилось видеть зятя таким разъяренным. Прежде ей достаточно было повысить голос, чтобы он ходил перед ней по струнке.

Эльвира Степановна не узнавала своего зятя. Куда девался тот покорный, послушный Валентин, который дрожал и заикался, стоило ей повысить на него голос? Куда девался тот Валентин, который по первой просьбе приносил ей чай или лекарство? Тот Валентин, который бегал перед ней, как цирковая собачка?

Что с ним случилось?

Бунт на корабле?

Но такой бунт нужно подавлять в зародыше!

— Валентин, немедленно отпусти меня и извинись! — проговорила она, попытавшись вернуть своему голосу привычные металлические нотки, от которых прежде зять бледнел и терял голос.

Но из этого ничего не вышло.

Голос предательски дрогнул, и Валентин то ли почувствовал это, то ли полностью вышел из повиновения.

— Ва-ва-лентин, что ты себе позволяешь? — пролепетала она без прежнего задора. — От-от-пусти меня немедленно, или я…

— Или вы — что? Говори, старая кошелка, куда дела обезьяну, или я устрою тебя в дом престарелых! В самый дешевый, какой найду! Знаешь, каково там? — Теперь зять ревел не хуже пароходной сирены. И сильный какой — так тряхнул, что у нее все косточки заболели.

— Ты… ты… ты не посмеешь! Сонечка тебе не позволит!

— Еще как позволит, когда узнает все подробности дела! Говори, где обезьяна, или я звоню в богадельню!

С этими словами Сугробов схватил тещу за плечи и притянул к себе. Совсем близко она увидела его глаза, белые от бешенства.

— Я ее вы… вы…

— Перестань выкать! Говори прямо!

— Я ее вынесла на помойку. Так велел сделать тот человек.

— Что еще за человек?

— Хороший человек… я с ним познакомилась в районной поликлинике…

— Я себе представляю, с кем там можно познакомиться! Ну да ладно, с этим человеком разберемся позднее, а сейчас пойдем, покажешь мне, куда ты ее дела!

— Это должно быть где-то здесь… — Эльвира Степановна подошла к мусорному контейнеру и стала вглядываться в темноту, царящую возле контейнера.

Из-под края контейнера выскочила тощая полосатая кошка, возмущенно мяукнула и понеслась прочь.

— Ищи! — рявкнул Сугробов. — Пока не найдешь — домой не вернешься! Если не найдешь — сниму с довольствия! Будешь жить на одну пенсию! Какая у тебя пенсия — напомнить?

Это был удар ниже пояса. Теща поняла, что ее зять не шутит.

Эльвира Степановна всхлипнула и напрягла память.