Восемь племен

На скалах никого не было видно, но камни продолжали прилетать вниз, убивая человека за человеком, тем более что поражённые ужасом Мышееды падали ничком на землю, предоставляя новым врагам более заметную цель. Только огромный Рынто, пробираясь по карнизу у самой стены, быстро спускался, собираясь опять ускользнуть. Но Ваттан не хотел никого отпустить невредимым. Натянув свой огромный лук, он пустил в убегавшего воина стрелу длиной в полтора локтя, которая пронзила его насквозь и пригвоздила к скале.

— Это вам за воинов Мами, — громко сказал Ваттан, видя, что все Мышееды перебиты. — Идём вниз! — крикнул он товарищам.

На другом нижнем повороте дороги показался второй отряд.

Пользуясь беспечностью Мышеедов, они так приблизились к ним, что ехали за ними почти по пятам, держась настороже и напряжённо прислушиваясь к малейшему шуму впереди. Им удалось пропустить стадо мимо себя на самом удобном месте, где скалы несколько расходились и спускались к дороге косогором, так что, отъехав в сторону, они могли смотреть на бегущих оленей сверху вниз. Они стояли на таком видном месте, что Мами, пробегая мимо на своём скакуне, вдруг узнала своих знакомцев с Чагарского поля. Вне себя от радости, она попыталась направить быка на косогор, потом вдруг вскочила обеими ногами на загорбок своего оленя и перебежала по серому животному морю колышущихся спин с тою же уверенностью, с какой несколько дней тому назад балансировала на натянутой шкуре.

Оленные воины встретили её громкими криками, но нельзя было терять времени на расспросы. Несколько человек поскакали вдогонку за стадом. Другие, посадив её на одну из свободных нарт, помчались вверх.

Но когда они приехали на место последнего побоища, всё было кончено. Мышееды лежали на земле, растоптанные копытами и убитые каменьями, а победители уже собирались спускаться вниз.

При виде молодого витязя, который в другой раз выручил её из опасности, девушка соскочила с нарты и побежала к нему навстречу.

— Ваттан! — сказала она. — Ты самый сильный на тундре. Моя кровь — твоя. Стадо и полог, душу и жизнь — возьми, что хочешь…

Радость побежала по лицу молодого оленевода, как зарево.

— Ты — моя добыча! — сказал он, кладя ей руку на плечо. — Отбил бы тебя у духов, не только у людей!

— Духи с нами! — напомнил один из спутников. — Если бы не эти камни, много было бы ещё работы над Мышеедами.

Девушка посмотрела вокруг и с удивлением увидела самых сильных воинов враждебной стороны, раздавленных обломками скал.

«Кто их?» — хотела спросить она, но вдруг заметила Рынто, который так и остался у стены, пригвождённый огромною стрелою.

Жестокая радость зажглась в её глазах, и, подобрав копьё, валявшееся на земле, она подскочила к своему бывшему притеснителю так быстро, что рука Ваттана упала с её плеча.

— Помнишь белого оленя? — сказала она ему в упор. — Теперь ты нанизан, как жаркое на вертеле…

Рынто был ещё жив; он взмахнул руками, как птица с подбитыми крыльями, и, сделав отчаянное усилие, вырвал стрелу из расселины камня, даже сделал один колеблющийся шаг вперёд, по направлению к девушке. В это время сверху послышался тот же свист, что прежде. Большой камень упал прямо на голову последнему Мышееду, расколол её, как спелый плод, и отлетел в сторону, обрызганный кровью и мозгом. Все подняли головы. На самом краю скалы, весь освещённый лучами заходящего солнца, стоял Гиркан. И он показался Мами действительно воплощением горного духа, владетеля и мстителя этих безмолвных мест.

Глава 12

Победители разбили лагерь у подножия Щелеватой сопки. Молодые люди поставили походную палатку Мами, закололи оленей и приготовили ужин. Усталое стадо паслось на соседнем моховище под присмотром двух добровольных стражей. Каррита отыскала в скудном багаже Мышеедов кое-какие остатки палаток своего племени и соединила их все вместе в виде большого навеса над четвероугольным спальным пологом Мами. В довершение всего поздно вечером подъехал Камак, который, отыскав на полдороге следы своего украденного стада, не вытерпел и, оставив обоз сзади, помчался догонять отряд.

На дворе давно стемнело. Почти все воины, утомлённые походом и приключениями дня, спали. Но в палатке ещё горела жировая лампа. Передняя пола была слегка откинута, открывая доступ свежему воздуху. Камак сидел на хозяйском месте справа. Мами сидела рядом, рука старика всё время лежала на широком меховом рукаве дочери, как будто он боялся, что она опять может неожиданно исчезнуть.

Ваттан сидел справа на почётном месте. Поближе к выходу сидели Колхоч и Каррита. Девочка, впрочем, незаметно для самой себя, тоже заснула, и голова её опять покоилась на коленях её друга, который терпеливо сидел и не делал ни одного движения, чтобы не спугнуть её отдыха.

— А серый с подпалинами? — спросил Камак, слегка повернув лицо к дочери.

— Съели! — неохотно сказала девушка.

Камак переменил положение, как будто ему неудобно стало сидеть.

— А чёрный упряжной?

— Убежал неведомо куда!