Восемь плюс один

Встав на ноги, я понял, что, пока спал, вечер превратился в ночь. Звучание вечеринки стало другим. Голоса стали тише, урчали моторы разъезжающихся машин. С улицы доносились приглушенные беседы.

— Ладно, Сэм, хорошо, что ты зашел, — произнес я безо всяких эмоций в словах. Я и не предполагал прощальных сцен.

— Спасибо за все, — сказал он, когда я провожал его через столовую и гостиную к парадной двери. Откуда-то снаружи до нас доносились брызги смеха, которые временами ненадолго прерывались. Я потянулся к выключателю, но не успел. Сэм, щупая руками темноту, уже наткнулся на торшер и опрокинул его на пол. Абажур отлетел в сторону, а лампочка, за которую он держался, со звоном разлетелась вдребезги, оставив на прощание яркую вспышку, будто в комнате с нами присутствовал невидимый фотограф, нажавший на кнопку затвора своей камеры.

Пока мы ползали на коленях в темноте, Сэм не скупился на извинения.

— Забудь это, Сэм, — сказал я. — Бывает.

Когда я нащупал на стене выключатель и включил верхний свет, то во всем своем блеске перед нами предстала Джейн. Я посмотрел на нее, почувствовав, как от света сплющились мои веки.

— Вы двое… — произнесла она. Руки были на бедрах, и она качала головой, удивляясь увиденному.

— Смотри… — начал я, встав на колено и собравшись сказать: «Смотри, моя дорогая, я — твой отец. Я проверял твои дневники и табеля с оценками. Только не надо относиться ко мне, как неуклюжему школьнику… «Вы двое…». Но я понял, что мы с Сэмом были даже более чем в заговоре по сокрушению лампочек. Я использовал его, как камуфляж.

Снаружи сигналила машина.

— Кто-то уезжает, пойду попрощаюсь, — сказала Джейн и вышла за дверь.

— Иисус, мистер Крофт, — сказал Сэм, — Сколько стоит лампочка?

— Только деньги, — ответил я, с известной мне непринужденностью, о которой другие и не догадывались.

После того, как мы собрали с ним осколки и привели в порядок торшер, я, наконец, проводил его до двери.

— Сэм, — сказал я.

Он устало взглянул на меня, будто я собирался предъявить ему счет.

— Сэм, прежде чем девушка вернется, она сначала должна уйти. Понимаешь, о чем я? — он смотрел на меня довольно долго, а затем пожал плечами, что-то сделал бровями, улыбнулся, нахмурился и кашлянул — и все в одно и тоже время. Я поклялся больше не сталкиваться с взрослеющими молодыми людьми.

Нас окружили еще не ушедшие гости, и Сэм был увлечен стремящейся выйти наружу толпой. Я не сказал того, что мне было нужно сказать: «Сейчас не лучшее время для нее, как и для нас обоих — для тебя, кто ее любит и для меня — ее отца», потому что он мог развернуться, взмахнуть руками и снести что-нибудь еще.

С улицы доносился голос Джейн. Она со всеми прощалась, говоря разные добрые слова.

«До свидания, Сэм», — крикнула она.

Тихо, про себя я исправил свои слова, адресованные Сэму: «Прежде, чем не вернуться, дочь должна уйти». Мне захотелось сказать это громко, чтобы зазвучало еще убедительней.

На кухне, Эллин сбрасывала в ведро объедки и мыла посуду, и как обычно, все трубы начали гудеть. Какое-то мгновение я смотрел на сломанный торшер и другие последствия вечеринки. Затем, смешав себе еще один коктейль, я пошел наверх, чтобы убедиться, что на нас не нападают какие-нибудь индейцы, хотя знал, что они ушли навсегда.

Чуть не поцеловав отца перед сном

Итак, название уже есть. Наверное, это лучшее из того, что можно подобрать.

«О моем отце».

Например, недавно выяснил, что отцу стукнуло сорок пять. Я знал, что ему сорок с чем-то, но для меня это до сих пор ничего не значило. Дело том, что, когда пытаешься представить себе кого-нибудь в возрасте сорок и старше, то это все равно, что увидеть самого себя где-то в двадцатых годах двадцать первого века. Как бы то не было, ему — сорок пять, и у него худшая из работ, которая может быть у отца в его случае. Он — директор офиса, возглавляющего предприятие «Девять к Пяти», производящие оборудование для компьютеров. Отпуск — четыре недели в год, но две из них должны быть где-то между январем и маем, когда он обычно заканчивает красить стены дома или ремонтировать навес над балконом, и это — где-нибудь в апреле. А затем на две недели в июле мы можем куда-нибудь поехать — туда, где не бывали раньше, где-нибудь в пределах Америки. Он прочитывает пару газет в день и никогда пропускает новости по телевизору в семь вечера.