Восемь с половиной часов

Они направились к дому по узкой тропинке, вытоптанной между кустов. Справа видны были остатки забора, далее – одичавшие плодовые деревья – яблони, груши, сливы – видимо, когда-то это был сад. По мере приближения дом казался всё выше и грозней, окружающие его высокие раскидистые берёзы и тополя усиливали эффект, визуально делая дом ещё больше. У стены перед крыльцом стояла скамейка, дверь на огромную веранду, край которой затерялся в саду, была приоткрыта, за ней виднелась лестница вверх. У водостока стояла пузатая деревянная бочка с водой и пара вёдер.

– Ну вот, здесь точно кто-то живёт! – обрадовано произнёс Вадик и собрался уже постучать, но Таня схватила его за руку.

– Подожди! Ну… мне что-то не нравится.

Вадик отвечал уже несколько раздражённо:

– Теперь-то что? Ну что? – Таня молчала. – Нам же надо где-то ночевать? И узнать, где находилась эта школа.

– Когда мы собирались сюда, ты сказал, что точно знаешь дорогу!

– Я знаю только то, что прочитал в интернетовской статье. Больше никакой информации я не нашёл. И какая разница? Видишь, сюда мы добрались уже. Нужно же написать в конце концов о чём-то интересном, и о чём ещё не писали! Сколько можно пересказывать на новый лад события Чернобыля, причины дефолта или проблему пробок, придумывая каждый раз новые «факты»?

Таня замолчала, не зная, что возразить на эту в общем-то верную мысль. Потом заговорила уже тише:

– Но такие поездки всё же надо продумывать. Проблемы не всегда можно решить на месте. Правда ведь, Тёма – обратилась она к нему с надеждой на поддержку.

– Правда-правда, только Вадяха наш обычно эти проблемы решает.

Таня резко отвернулась. Больше всего в Артёме ей не нравилась манера соглашаться со всеми и со всем, что не касалось его непосредственно. А в данном случае он был заинтересован получить необходимую для работы информацию. Да, он всегда поддерживал и помогал и ей, и Вадику, но в споре на поверхность вылезал эго эгоизм, так что рассчитывать на него не следовало, если только его точка зрения полностью не совпадала с вашей. А так он стремился никого не обидеть, но и особо не поддерживать; какие-либо выяснения отношений его вообще напрягали, и он старался не участвовать в них. Да спор – прекрасное средство, чтобы выявить скрытые качества человека.

В доме послышался шум, и друзья притихли, мигом забыв обо всех своих разногласиях. Кто бы то ни был – он, видимо, услышал их разговор и решил выйти. Скрипнула дверь из дома на веранду, раздались тяжёлые, медленные шаги, будто бы неуверенные, как обычно ходят пожилые люди. Звук шагов приближался к лестнице, вот уже скрипнула первая ступенька, в сопровождении с кряхтением… Ребята с напряжением вглядывались в пространство за дверью, ожидая появление чьих-то ног…

4

Директор, как и обещал, в семь утра взял ключ и направился с подсвечником в к двери той таинственной комнаты. Он уже много раз это делал – открывал дверь утром, вечером заперев там какого-нибудь мальчика, и каждый раз его охватывало трепетное ощущение учёного, идущего проверять результат своих продолжительных опытов, тем более что каждый раз его ждала там разная картина, столь же многообразная, как и психическое состояние человека. В такие моменты глаза директора загорались огнём жажды познания, и ни на что другое он внимания не обращал. Он вставил большой кованый ключ в замочную скважину соответствующего по размерам замка, повернул пару раз, снял замок. Натопленный вечером стояк уже заметно остыл, за окном ещё не было и намёка на утро, но поднялся ветер, судя по всему, небо затянули облака. Собиралась метель. Директор помнил тот первый раз, первую ночь, когда в этой комнате по его повелению «ночевал» ребёнок. Случилось это всего три года назад, когда и была создана эта школа. Тогда директор, человек целеустремлённый по натуре, но часто сомневающийся, ничего особенного не ждал от первого опыта, в котором участвовал человек. Тогда, открыв дверь, он обнаружил заплаканного мальчика в кресле у письменного стола. Видимо, его просто очень сильно напугали. Он подбежал к директору и уткнулся, плача, в его сюртук, тогда, правда, тёмно-коричневый. В директоре тогда даже, где-то очень глубоко, зашевелилось что-то человеческое, жалкая маленькая мыслишка предприняла робкую попытку убедить его бросить эти опыты, но он живо ликвидировал её, придерживаясь мнения, что начатое нужно завершить, тем более были и другие люди, заинтересованные в результатах его работы. Последующие годы в нём только усиливался азарт сумасшедшего учёного, стремящегося довести до идеала эти результаты. Что, откровенно говоря, ему так и не удалось сделать. И за что он потом поплатился. А мальчик тот, один из немногих, кто пришёл в себя после такой ночёвки, вскоре сбежал, его так и не нашли.