Восемь секунд удачи

Сразу за дверьми стоял мордоворот столь внушительной комплекции и со столь свирепым взглядом, что Читеру почти перехотелось есть.

— Март, кого это ты приволок?! — рявкнула гора мускулатуры.

— Это мой кореш, Читером звать.

— А, так это он Глока обидел? — Бугай улыбнулся так, что, умей бульдозер улыбаться, это выглядело бы точь-в-точь как у него. — Проходите, ребята. Март, ты опять у окна сядешь?

— Я на задницу сяду все равно где. Малыш, ты там подгони своих лентяев, у меня шкала пива на нуле, надо срочно ее залить. И это, Читера надо покормить, он на восстановлении, вот-вот стол грызть начнет.

— Ща все будет, минута, — твердо пообещал амбал.

А Читер, успев всмотреться пристально, понял, что насчет Малыша это не шутка спутника, это и правда прозвище.

Интересно, каким образом этот ходячий исполин ухитрился довести своего крестного до того, чтобы он так пошутил?

В отличие от первого помещения мебель здесь была деревянная, а не из копеечного пластика. Плюхнувшись на основательный стул, Март затараторил:

— Вот, Чит, тебя на чуть оставь, и ты сразу куда-то вляпываешься. Зачем бучу устроил?

— Да он сам нарвался. Спровоцировал.

— Да что ты говоришь? А меня вот почему-то никто не провоцирует. Все уважают. Ты это, поаккуратнее, не то Няша твоя так и будет левым чувакам подмахивать.

— Мне кажется, ты тоже хочешь меня спровоцировать…

— А ты привыкай, здесь это обычное дело. Станешь на всех идиотов реагировать, не будешь успевать с респа на респ летать. Видеть я всё, как нормальные люди, не мог, но слышал, как обсуждали. К вечеру тебя станут Левшой называть, хоть бери да с новыми крестинами что-то придумывай.

— Почему Левшой?

— Так ты же у нас, оказывается, непревзойденный левша-стрелок. Метров с семидесяти зарядил Глоку точно в нос. Шнобель у него, конечно, обладал магнетическим притяжением, но до сегодняшнего дня притягивал только кулаки, а не пули. Редкий выстрел, людям понравился.

— Я не левша.

— Да это так, вроде клички, народу рты не позакрываешь.

— Ты не понял, я просто не левша.

— В смысле? Это что, стрелял с левой, потому что правой не мог?

— А ты разве не знаешь, что правую я вчера слегка поцарапал?

— Помню, что об когти лотерейщика приложился. Интересно получается… Одинаково руки натренированы или повезло?

Читер, естественно, не стал вдаваться в подробности:

— Повезло.

Малыш с почти дружелюбной физиономией, лишь слегка испорченной излишне квадратной челюстью, дойдя до стола, сгрузил на него пять бокалов пива, которые донес в охапке, ухитрившись не расплескать и не разбить, что при размерах его ладоней не казалось выдающимся достижением.

— Спасибо, браток, — кивнул Март, после чего один бокал влил в себя с противоречащей законам физики скоростью, второй подвинул Читеру, а остальные к себе, ухватывая сразу два. — Горлянка, как песок Сахары, пересохла, с утра ни капли не влито, что-то я разоспался нездорово.

— А с каких это пор я тебе дружок? Мы вроде как разбежались. Дошли до стаба, всё как договаривались. Тебе что-то еще от меня надо?

На третий стул бухнулась бабища с габаритами племенной свиноматки и лицом профессиональной алкоголички, пребывающей на последней стадии цирроза. На глаз ей можно дать от тридцати до шестидесяти пяти, а выглядела она так, что после первого взгляда хотелось таращиться куда угодно, пусть даже на содержимое деревенского нужника, чем на нее. От женщины разило смесью парфюмерии, застарелого перегара и вонью, намекающей на проблемы гигиенического характера.

Один раз к Читеру сегодня уже подсаживались, что вылилось в перестрелку на улице. Вот и сейчас подобрался в ожидании новых неприятностей.

«Прелестная незнакомка» попыталась томно изогнуться, что получилось из рук вон плохо, после чего тягучим, изрядно прокуренным голосищем протянула:

— Привет, мальчики. Не угостите красивую даму?

— Правда, что ли, красивая? — равнодушно уточнил Март, залпом добив третий бокал.

— Жаль, что ты не видишь, многое теряешь. Красота, милый, спасет мир.

— Сомневаюсь. Но если даже и так, ты мир точно не спасешь. Поднялась и свалила отсюда в темпе. Да не забудь предупредить остальных шалав, что, если кого почую рядом, трахну с унижениями и ничего не заплачу. Что не ясно? Бегом исчезла.

Дама, как ни странно, ничего на это не ответила. Скорчила неописуемую рожу, молча поднялась и молча исчезла, как и было приказано.

Март, хватаясь за четвертый, последний свой бокал, пожаловался:

— Стаб совсем отстойный, ни одной нормальной бабы, все затасканные до мозолей и страшнее, чем моя жизнь.

— А ты разве можешь своим вторым зрением лица разглядывать?

— Чит, наивный ты тип. Зачем здесь вообще глаза нужны? На такое убожество посмотришь, и сразу хочется это развидеть. Понятно все и без взглядов.

— Так чего тебе от меня надо?

— Да как бы тебе сказать… Я вот, как сдал тебя знахарю, сам маленько у него подшаманил свою красоту пострадавшую. Ну а потом всю ночь не мог спать.

— Я даже знаю, чем ты занимался.

— Не угадал. Или угадал, но не вполне. Я, Читер, думал. Девка твоя из головы не выходила, крутилась по всем извилинам.

— Чего это она тебе спать не давала?