Восемь. Знак бесконечности

– Я нашла нескольких, подходящих нам по месту проживания, но ничего интересного. Там чисто. Круг расширяется, нужно проверять большее количество. Не только по городу, а по округу, штату и это займет время. Кроме того, он может быть врачом, фармацевтом. Черт, Ал, вариантов море. Отработать каждый нереально.

Алекс потянул носом, затем накинул куртку.

– Я в морг. Стеф, ты со мной, а ты, Ферни, все же арестуй отца девчонки.

– Но…

– Арестуй, я сказал. Подержим его пару дней. Хочу, чтоб мистер Бесконечность немного расслабился.

– Это незаконно.

Заславский расхохотался.

– Неужели? А я думал на основании полного отсутствия алиби вполне законно. Поехали, Стеф.

В его руках зазвонил мобильный, когда Алекс посмотрел на дисплей, то от удивления приподнял одну бровь. Тут же ответил, удерживая аппарат между плечом и ухом, на ходу застегивая куртку.

– Да, Кэт. Привет.

– Та девушка… убитая сегодня. Я видела ее ночью.

Алекс на секунду остановился.

– Что значит видела? Где?

– Ты там один?

– Нет, я со Стеф, сажусь в машину. Берн меня вызвал в морг.

– Тогда заскочи ко мне после.

– Ты уверенна, что видела именно эту девушку?

– Уверенна, Ал.

– Хорошо, я заеду. Часа через два. Ты будешь дома?

– Да. Я буду дома.

* * *

На старом арабском кладбище было очень тихо, даже вороны не каркали. Покосившиеся плиты освещали несколько фонарей у дороги, ветер гонял сухую листву и доносился только этот ломкий шелест. Только Чико не верил в призраков и не боялся мертвецов. В этой жизни он дико боялся только Данте. Так же сильно, как и любил. Этого чокнутого, помешанного на власти и чужой боли сукиного сына, отмороженного и законченного садиста, боялся до дрожи в коленях, до желания помочится в штаны, когда тот смотрел на него своими ледяными голубыми глазами и, казалось, видел в Чико жалкое насекомое, которое нужно раздавить.

А он, Чезаре-Альдо Фернандес, не признанный своим родным отцом, носивший фамилию матери, которую проклятый старик называл не иначе как «итальянская шлюха», он не хотел, чтоб на него смотрели, как на насекомое. Чезаре мечтал, чтобы брат любил его, чтобы стал ближе к нему. Мечта – быть достойным Данте. Стать таким, как и он. Крутым. С яйцами. Сильным. Вместо этого Чико вляпался в полное дерьмо и уже не мог из него выбраться. Увяз так сильно, и дороги оттуда нет.

Если Данте узнает – он лично его убьет. Распнет. У брата нет сантиментов ни к кому.

А мать, той на все пофиг, она или в психушках, или в наркоцентрах. Залечивает свои гребаные травмы после брака с Марини, который ни во что ее не ставил. Чико не помнил отца. Да и как помнить, если он только родился, когда тот погиб, а точнее его убили какие-то вонючие ублюдки. Мать рассказывала немного. Чаще истерически орала, что он, Чезаре, отродье, которое не признал даже собственный отец. Что старик любил русскую сучку, мать Данте, а на Кьяре женился из-за объединения с семьей Фернандес и Марини. Ради денег.