Восемнадцатое мгновение весны

– Речь идет об Александре, – сказала она, сделав ударение на слове Александр.

– Не знаю такого.

«Он мне не верит, это ясно, – подумала она. – Не натворить бы каких-нибудь глупостей, иначе все пропало».

– Да нет же, вы должны его знать, – произнесла она в отчаянии, – я его невеста, – торопливо добавила она, вспомнив ранее оговоренную с Александром легенду, – он должен был вам рассказать обо мне. Меня зовут Люси, я не лгу вам, клянусь богом, посмотрите вот это. – Она показала ему свой заграничный паспорт, но он по-прежнему продолжал смотреть на нее с недоверием. Наконец он предложил ей войти.

– Еще раз повторяю вам, что я не знаю никакого Александра или кого вы там называли. Я впустил вас только потому, что вижу, как вы расстроены.

Люси принялась сбивчиво объяснять подробности. Она на несколько дней уезжала из Берлина, и Александр знал об этом. Они условились с Александром, что при необходимости, лишь в крайнем случае, если от него не будет известий, она может прийти по этому адресу и спросить господина Артура. Но это и есть крайний случай; ведь если бы с ним ничего не случилось, она непременно получила бы от него известие.

Рассказывала она, видимо, убедительно, потому что Артур неожиданно вспомнил, что Александр действительно рассказывал ему о невесте. Чудак он, этот Александр, надо было выражаться яснее. Артур никак не мог преодолеть свое недоверие, оставаясь скупым на слова и подозрительно наблюдая за каждым ее движением.

– Никакого Александра тут не было, – стоял он на своем. – Давным-давно не было, поверьте мне, барышня, от кого бы вы ни пришли – от полиции или от кого другого.

Увидев ее глаза, беспомощные, полные слез и отчаянья, он несколько смягчился.

– Если он не послал вам письма, ваш Александр, – осторожно пояснил Артур, – то, вероятно, у него что-то случилось, очевидно, у него были причины избегать вас.

Люси села на стул, оцепенев от страха и бессилия.

– Посидите-ка еще минутку, барышня, – предложил Артур, – отдохните, успокойтесь. Полиция, – размышлял он как бы вслух, – может быть, и смогла бы разыскать вашего Александра, или как там его зовут. Но не думаю, что имеет смысл к ней обращаться: у нее в эти дни и так хлопот по горло.

Люси понимала, что этот Артур, из которого клещами приходится вытягивать каждое слово, – подпольщик, коммунист и в силу строжайших законов конспирации, видимо, не решается, не может перед нею раскрыться. Осторожно, косвенно он дает ей понять, что у него ничего для нее нет, что никаких указаний он не получал.

Он производил впечатление разумного и надежного человека. Вероятно, он прав, может, Александра действительно арестовали и заявлять по этому поводу в полицию было бы просто глупо.

Поблагодарив Артура, она вышла на улицу и медленно двинулась домой. Было пасмурно, шел мелкий дождь.

Что же все-таки произошло с куратором? Неужели его впрямь арестовали? О том, что творится в нацистских застенках и тюрьмах, она уже знала из рассказов Лемана. От одной мысли о такой возможности у нее перехватывало дыхание.

Нет, с ним такого быть не могло, ведь он работал в официальном дипломатическом представительстве и пользовался иммунитетом. Тут что-то другое. Но что?

Она не спала почти всю ночь и после долгих размышлений пришла к выводу, что у нее остался единственный выход – позвонить в консульский отдел полномочного представительства. Она не знала фамилии Александра, но потом вспомнила, что однажды Вилли сказал: с таким именем он остался в представительстве один.

На следующее утро, около десяти часов, она взяла сумки и направилась в магазин. Сделав необходимые покупки, она некоторое время прогуливалась, проверяясь, и убедившись, что слежки за ней нет, зашла в первую попавшуюся телефонную будку и набрала номер советского консульства.

Трубку долго не подымали, потом глухой мужской голос ответил:

– Алло, советское консульство.

– Пожалуйста, пригласите к аппарату господина Александра, – любезно попросила она.

– А кто его спрашивает? – чувствовалось, что человек очень плохо говорит по-немецки.

– Это его знакомая, – ответила она, не желая называть себя. На другом конце провода мужчина по-русски о чем-то спрашивал своего соседа. Наконец послышался шум, мужчина взял трубку и объяснил:

– Извините, госпожа! Александр не сможет подойти к телефону. Он болен и находится в госпитале «Шарите».

Потом он продиктовал нужный ей адрес.

На следующий день Люси навестила Александра. Врач разрешил ему небольшую прогулку с невестой, и они вышли в парк, на территории которого располагался госпиталь.

– Врачи предлагают операцию. Рентген ничего хорошего не показал, – сказал Агаянц. С виду он был очень плох, лицо землистого цвета, глаза запали.

– Значит, надо делать, – прошептала Люси.

– Наверное, придется, но я предпочитал бы, чтобы ее делали в Москве.

– Там лучше врачи?

– Нет, дело не во врачах. И даже не столько во врачах, – добавил Агаянц. – Немецкие хирурги знают свое дело. Тут присутствуют другие соображения, связанные с вопросами безопасности…

– Сейчас надо думать о своем здоровье, а не о безопасности.