Восемнадцатое мгновение весны

Интуиция – великая вещь, и чутье мне подсказывало: слежка ведется, вот они, голубчики, видимо и не подозревают, что их кто-то может выявить. Изредка даже подают друг другу какие-то сигналы.

Для перестраховки я решил дождаться, пока Червоная покинет платформу. Вот наконец она двинулась к выходу. И сразу же оживились наблюдающие. Один прошел возле меня в каких-то десяти метрах, и я хорошо разглядел его худое удлиненное лицо.

Все ясно, больше нам на вокзале делать было нечего. Мы двинулись в представительство, и там я провел с Аистовым «разбор полетов». В выражениях я не стеснялся, и его робкие попытки «я не уверен» или «я не заметил» лишь усиливали мою ярость. Что и говорить, урок он получил впечатляющий.

Потом, посоветовавшись с Кобуловым, я направил в Центр телеграмму, в которой проинформировал о случившемся и предложил группу Червоной законсервировать до выяснения всех обстоятельств. Тут я надеялся на Брайтенбаха.

Однако дело приняло совсем неожиданный оборот. Червоную, ее мужа и его брата гестапо арестовало. Первое сообщение об их аресте мы получили от Брайтенбаха. Он сообщил, что один из братьев после интенсивного допроса уже дает показания. Червоная держится стойко и все отрицает.

Центр быстро отреагировал на наше сообщение. Вопрос о консервации агентов, в том числе и Брайтенбаха, оставили на наше усмотрение. По их мнению, все будет зависеть от того, установят ли наблюдение за мной, за Кобуловым и Аистовым, а также за привлеченным нами, сотрудником торгпредства Алексеем Пановым. Как в таких случаях обычно бывает, от Кобулова потребовали обеспечить тщательное повседневное руководство работой связников и их подробный инструктаж перед каждой встречей, в частности касающейся постановки заданий, конспирации, техники связи… Чудаки, они что, не знают, что Кобулов в этих делах ничего не понимает? Конечно, знают. Просто пишут для перестраховки, чтобы прикрыться на тот случай, если начнут наказывать за прокол…

Меня вызвали в Центр для объяснений. Опасаясь, что в мое отсутствие Кобулов что-нибудь напортачит, я стал осторожно уговаривать его воздержаться от передачи источников связникам до моего возвращения из Москвы. На всякий случай, мол, чтобы не нажить себе неприятностей!

Моя затея, как ни странно, удалась, и Центр принял все наши предложения.

И вот я снова в Москве. С вокзала позвонил Маше, сообщил, что прибыл, жив, здоров, сейчас поеду на Лубянку и, как только освобожусь, сразу же поеду домой. В туалете на вокзале умылся, побрился. Затем позавтракал антоновским яблоком, купленным тут же, на привокзальной площади, и направился на встречу с начальством.

– Как оцениваете обстановку в Германии? – жестко спросил Судоплатов, едва мы с Павлом Матвеевичем Журавлевым, начальником немецкого отделения, сели за приставной столик у его стола.

– Складывается впечатление, что немцы усиленно готовятся к военной акции против нас.

– Даже так? Какими фактами можете подтвердить свое мнение?

– Сужу по тону пропаганды, по поведению официальных лиц, активизации против нас контрразведки, интенсивному режиму работы Генштаба Верховного командования сухопутных войск.

Подготовьте по этому вопросу докладную записку с конкретными деталями, подтверждающими ваши наблюдения, – тут же приказал Судоплатов. – Павел Матвеевич, – обратился он к Журавлеву, – подключитесь тоже к выполнению этого документа!

– Что думаете о провале Червоной? – обратился ко мне Судоплатов.

– Скорее всего, совпадение случайностей, – бодро ответил я. – Я проводил проверочные мероприятия, но они не выявили повышенного интереса ко мне гестапо, а также не обнаружено подозрительных моментов в поведении наших источников.

– Считаете, значит, что это роковая случайность? – недоверчиво спросил заместитель начальника отдела.

– Да, не более того, – уверенно заявил я.

– Ну что же… – Судоплатов задумался, через мгновение поднял на меня глаза. – Все-таки продолжайте наблюдение и не снижайте бдительности. Подключите осторожно Брайтенбаха, может он что-то узнает.

Прошло много времени, прежде чем я узнал истинную подоплеку дела Червоной. Как я был самоуверен в те предвоенные годы! А опытный Судоплатов уже тогда почувствовал, что дело обстоит не так просто, как мне казалось. Нам всем тогда здорово повезло, и выручил нас, как ни покажется странным, сам… Гитлер!

А дело было так. Молодая немка, любовница Вильгельма Оберрайтера в Прибалтике, узнала от него, что ее дружок работает на советскую разведку. Когда Червоная с братьями уехала в Берлин, она выехала вслед за ними в Германию, однако там потеряла их след. Решив, что все это дело рук Червоной, которая, мол, специально сделала так, чтобы молодые люди не могли пожениться, немка, желая отомстить, написала донос в гестапо.