Восемнадцатый легион

Среди сражающихся он узнал легионеров своей центурии. Те держались из последних сил. Вот оди из них упал, раненный в плечо под ноги своим же товарищам, и никто не кинулся ему на помощь.

- Быстро, туда! - скомандовал Аудакс.

Внезапно резкий удар в спину свалил Кастула на землю, прямо лицом в грязь. Тессерарий даже не успел понять, что же случилось. Боль была настолько сильной, что Кастулу показалось будто его проткнули насквозь. Тело больше его не слушалось.

- Гай! - отчаянно воскликнул оптион. Когда он обернулся, было уже поздно. Кастул лежал на земле лицом вниз, а над ним занес меч огромный дикарь. Аудакс тут же со всей силой ударил германца, успев попасть на опережение, и тот свалился замертво. Но было уже слишком поздно.

 «Я жив! Я жив!» - хотел сказать Кастул, но вместо слов из горла вырвался лишь хрип. От боли у него перехватило дыхание, и он судорожно хватал ртом воздух. Сознание расплывалось. Мир перед глазами превратился в странный туман. Из последних Кастул завел руку назад, ощупывая рану. А когда поднял ладонь, то увидел, что она вся залита кровью.

«Что ж, как воин, с мечом в руке», - обреченно подумал он понимая, что это конец.

Неожиданно воздух вокруг стал теплым и мягким. В ушах зазвенело, и время словно бы замедлилось. Веки наполнились приятной тяжестью, и очень захотелось спать.

В том бою римляне одержали полную и безоговорочную победу, благодаря подоспевшим силам резерва. Мятежные племена были практически стерты и полностью уничтожены.

Только Кастулу этого увидеть уже не довелось. Последнее, что он успел запомнить перед тем как отключиться, была фигура Аудакса, спешащего на помощь тем воинам из их центурии. Тем, у кого еще был шанс выжить.

Фигура перед глазами становилась все меньше и меньше, пока не превратилась в кроваво-красную точку посреди огромного белесого марева. А затем сознание Кастула отключилось, и мир вокруг погрузился во тьму.