Восемнадцатый скорый

Придя домой, Сергей по привычке заглянул за шкаф, где уже вторую неделю пылился его самолет. Он собирался как-нибудь на досуге заняться им, но теперь потерял к нему всякий интерес. Сергей не хотел, чтобы кто-нибудь в классе знал о его занятии. Не для выставок же собирал он самолет, не для того, чтобы похваляться им. Да и нужен им его самолет? Поглазеют и забудут.

Сергей вздохнул, разобрал самолет и запрятал его в картонную коробку под кровать. Подальше от глаз.

В коридоре раздались легкие шаги матери.

— Ну как ты тут? Не умер с голоду? — спросила она с порога.

Мать была чем-то взволнована. Сергей редко видел ее такой.

— А я в военкомате, сынок, была. Военком вызывал. — Она присела на табуретку. — Тебе пенсию за отца прибавили. Из Москвы бумаги пришли.

У Сергея запершило в горле. К чему эта пенсия! Лучше бы отец был живой. Но таких ребят, у кого остались в живых отцы-фронтовики, в классе было немного.

IV

Каждую осень, начиная с пятого класса, их посылали в колхоз убирать картошку. И поэтому Сергей не удивился, когда Анна Михайловна сказала, что завтра они на целую неделю уезжают в Ледно помогать колхозу. Все радостно зашумели, закричали, обрадовавшись неожиданной вольнице, перемене места.

В восемь утра собрались у школы кто в чем, одевшись похуже, с ведрами в руках. Тут же подкатили два грузовика — за теми ребятами, которым надо ехать в дальние колхозы «Власть труда» и «За мир». Девятиклассники быстро, словно боясь того, что в последнюю минуту могут дать отбой, овладели грузовиками.

— Житуха ребятам, — сказал Баранов. — Целую неделю домой не приезжай.

— Завидуешь? — спросил Сергей.

— А ты, что ли, нет?

В отличие от счастливчиков из девятых классов, им — восьмым «А» и «Б» — достался колхоз «Новая жизнь» — в пяти километрах от поселка, куда их и повели толпой во главе с двумя классными руководителями, Анной Михайловной Маховых и Александром Александровичем Савченко — молодым очкастым преподавателем физики, прозванным ребятами Шуриком в квадрате. Сергей хорошо знал ледненский колхоз. Он почему-то даже был уверен, что их вновь определят в бригаду Уварцева — горластого, ряболицего, с деревянной ногой.

Так оно и случилось. Уварцев, сняв старую мятую кепку, переместив тяжесть со здоровой левой ноги на правую, деревянную, радостно, как старых знакомых, приветствовал их.

— Приехали работнички. Ну айдате.

И зашкандылял вперед, словно циркулем, промеряя своей деревянной ногой поле, очерченное вдалеке низкорослыми молодыми лесопосадками, что жались вдоль двухпутной железной дороги.

Борозды были распаханы, и на них свежо лежали крупные матовые клубни. Каждый стал у своей борозды, и началось веселое соревнование. Кто быстрее, кто раньше прогонит борозду. По прошлому опыту Сергей знал, что так в охотку бывало лишь в первый день. Потом однообразная работа всем наскучит, надоест. Ребята начнут понемногу терять к ней интерес, а затем и откровенно противиться — обращая работу в забаву, перебрасываясь за спиной учителей картошкой.

Сергей быстро прошел свой ряд. И принялся за второй. День был безветренный, теплый, хотя октябрь перевалил на вторую половину. Обычно в эту пору у них холодало, бывало, и снег ложился, а тут будто и не собиралась приходить зима, — «на лодыря осень», говорила мать. В уборку все дело стопорилось из-за погоды, а тут стояли редкие, сухие, теплые дни.

Сергей сбросил фуфайку, прислушиваясь к тому, как глухо падают в ведра на соседних бороздах тяжелые клубни. Крупной, хорошей уродилась колхозная картошка.

Работу Сергей делал машинально, бросая в ведро одну картофелину за другой, поглядывая по сторонам, отыскивая знакомых, прикидывая, как далеко ушел от них. Ребята разбрелись по всему полю. Свои перемешались с чужими. На соседней борозде подбирала картошку новенькая девчонка из восьмого «Б», приехавшая в поселок недавно и запомнившаяся Сергею непривычными для здешних мест именем и фамилией — Рита Опалейко. Была она дочерью высокого тучного лесничего, ходившего всегда в защитном кителе с широкой орденской колодкой, в галифе с кожаными нашлепками. Молва о каждом новом жителе разлеталась по поселку быстро. И Сергей знал, что лесничий — бывший командир кавалерийского полка. «Это ж какая должна была быть у него лошадь!» — весело думал Сергей, представляя огромного тучного лесничего в его полном кавалерийском обмундировании. И верхом.

Ребята также рассказывали, что в доме лесничего по стенам висит с десяток самых различных шашек.

Уважение к лесничему, к его многочисленным боевым наградам Сергей всецело перенес и на дочь, которая среди других девчонок выделялась застенчивостью. И это Сергею нравилось.

Ему хотелось заговорить, познакомиться с ней, но он не знал, с чего начать, о чем спросить. Все вопросы казались ему неуклюжими, дурацкими. Такие вопросы даже стыдно было задавать, не то чтобы отвечать на них.