Вошь на гребешке (СИ)

  В замке отвратительно, опасно тихо. Надо спешить. Вон шевельнулся наблюдатель на стене. Второй двигается по дороге, не особенно усердно маскируясь под местного жителя. Оружие оставил, чтобы не шумело и не выдавало видом. Шаги во дворе. Там переговариваются, наречие иное, его использовали сторонники мелкого хозяина, который крикнул шаасу 'хайль'.

  Во дворе снова шаги, стук двери: звук надежно указал ее место. Черна кивнула. Теперь - вверх. Постройки здесь просты, как и лес. Даже еще проще. Трещины в камне происходят от работы времени, ветра и воды. Или от усилия пальцев, упрямо вгоняемых в тело горы. Единственная сложность - не дозволять крошеву шуршать и течь вниз.

  Гребень стены. Наблюдатель вот он - удалось выйти без ошибки, лицо в лицо. Не успев моргнуть, получил свое и затих. Черна поморщилась: кто поймет без опыта, толстые ли тут черепа. Может, до утра не очнется, если выживет. Воительница выждала полвздоха, пока второй наблюдатель отвернулся, перекинула себя через парапет и нырнула в тень. Отсиделась, дождалась удобного момента и прыжком канула в тень внутреннего двора. Высота не - большая, но мелкое острое крошево ожгло ладони. Зато можно снова осмотреться, пересчитать окна со светом - таких всего три. Разобрать голоса вдали: поют молитвы, слова знакомые, такие твердил старик. Скорее всего, он и есть отец Игнатий. А парень на тропе, получается - сын? Его старый хотел спасти более прочих... Стоп, поспешные выводы в чужом мире могут таить подвох.

  Десять широких шагов до нужной двери. Довольно времени, чтобы принюхаться к острому незнакомому запаху, не природному, он исходит от повозок. Машин? Да, слово годное. Металл мертвый. Не кровь он для здешнего мира, а просто железо. Не поет, не присматривается к ангу. Не хочет дать отпор или лечь в руку. Даже странно, так много железа - и ни единого настоящего клинка.

  Дверь удалось приоткрыть без скрипа. Черна скользнула в щель, осмотрелась, с ходу ткнув пальцами под горло двум людям в сером, почти успевшим обернуться.

  - Отец настоятель, вы должны понимать, что право увидеть утро - это именно право, - шелестел голос за дальней дверью. - Мы нуждаемся в информации. Мы применим любые методы, официально нас здесь нет, и все те глупости, что вы изволите повторять раз за разом, нас не касаются. Не будет скандала. Впрочем, кто вы такие, чтобы стать к нему поводом. Вот список вопросов. Ознакомьтесь.

  - Ты не сможешь и дальше молчать, старый дурак, - злее и резче вторил голос за другой дверью. - У нас есть твое описание, ты был там и видел, значит, скажешь все. Здесь много мальчиков. Говорят, они чудно поют. Но сейчас они будут кричать, если не заговоришь ты. Начнем с этого ангелочка.

  - Итак, повторю вопрос. Кто из вас был на краю скалы в означенную ночь? - нудно и без интереса твердил третий голос за своей дверью.

  Черна миновала её и толкнула следующую - ту, за которой полагала возможным найти знакомого старика. Детей было и правда много, Черна мельком успела отметить их, как гроздья наполненных слезами глаз в тени сплошного отчаяния. Старик сгорбился у стола, руки лежали на столешнице, за этим следил специальный человек. Второй - говорливый - прохаживался и тащил за собой совсем маленького мальчика, прихватив его за ворот рубахи и почти придушив. Ноги ребенка то оказывались в воздухе, то задевали камни. Еще двое серых стояли каменно и так же каменно смотрели на детей, целя в них из оружия. Именно этих врагов Черна исключила сразу, в одно движение. Затем с разворота достала стража близ старика и метнула себя к главному, ломая его руку, отпихнула ребенка. Еще рывок - и последнее движение скоротечного боя рубит горло серого.

  - Сидеть тихо, - велела Черна, уже двигаясь к двери и надеясь на выдержку старика и его способность понять сказанное на ломанном, не ложащемся на язык, наречии.

  В коридоре по-прежнему пусто. Черна выбрала дверь, оставшуюся позади. Рванула на себя и с порога прыгнула, сминая спины. Тут нашлось двое таких, кто не стоил жалости. Третьего Черна прижала к стене, основательно раскровавив ему щеку и поломав два ребра.

  - Когда поменяют наблюдателей?

  Слова были сложноваты и не хотели выговариваться. Один из допрашиваемых покосился на вошедшую, взглядом предложил помощь и внятно повторил вопрос на наречии серых людей.

  - В десять, - просипел прижатый к стене, задыхаясь.

  - У вас и у нас час, - перевел и дополнил тот же помощник, ощупывая синяк на скуле.

  Черна кивнула, благодаря за пояснения и признавая в человеке одного из тех, кого она видела в первую ночь пребывания в плоскости.

  - Во дворе пусто, было так, - негромко отметила Черна.

  - Всех заперли в храме, - отозвался помощник. - Кроме нас. Есть свидетель, он узнал отца Игнатия. Его и нас двоих. Прочих сгребли до кучи, - мужчина жестом указал на людей в комнате.

  - Сидите тихо, - чуть подумав, предложила Черна и указала дальше по коридору. - Главный там? Хозяин... Как назвать?

  - Не знаю, кто он, но именно там, да. Не военный. Хуже, как я думаю. Не знаю, почему, но - хуже.

  - Учту. Интересно.