Вошь на гребешке (СИ)

  Оба попутчика рассмеялись, их сразу отпустило. Задышали ровнее, исчерпали напряжение в позах и мимике. Больше не приходилось удерживать внимание временных союзников, почти силой понуждать к действиям. Анги без подсказки вспомнили, кто они и в чем их долг. Который в любом мире, даже самом плоском, не всегда выгоден и грозит глупой, ранней смертью.

  Силуэт лимузина удалось внятно разобрать, когда он сворачивал с МКАД на узкую внешнюю дорогу. Ваил спешил не один - с сопровождением, и по команде замыкающий автомобиль попытался таранить преследователей, но сам остался на обочине. Купленные за деньги слуги помнили о цене своих шкур, они охотно вняли шепоту здравого смысла. А каменноликий водитель лишь презрительно сплюнул и покосился разок в сторону лязга, когда его машина мяла себе и конкуренту крыло, дверь, борт... и продолжала движение. Шум превосходно заглушал голос здравого смысла. Это сейчас устраивало всех в салоне.

  - Вводные? - деловито спросил вчерашний знакомый.

  - Я набрал кое-кого из старых знакомых, поделились. Там вроде банда, - морщась и плотнее вжимая наушник, бросил водитель. - Ну, сам вникай, не все в Грузии растят вино и тамадят вечеринки. По ходу, была идея поднять армейских, пока эскадрилья бабок Ёг не пикирует на Кремль. А реальной движухи-то ноль.

   - Темы нет, - хмыкнул сосед Милены. Покосился на неё, криво усмехнулся и пояснил, протирая в пальцах пустоту: - не шуршит тема, ни разу. Давай вводную, кто белый, кто пушистый.

  - По самое рыло, - фыркнул водитель.

  Милена наклонилась вперед и, тщательно дозируя, перенесла с кончиков пальцев на кожу водителя то, что понимала, как вводную. Втерла знания в виски и затылок. Почти так, но в куда более скромной дозировке, она обработала ладонь оперативника Лехи, гостя 'Балчуга'. Информация и настройка, как шлейф дорогого парфюма, сперва дали резковатый, почти неприятный эффект. Водитель замотал головой, проморгался, пожаловался на зубную боль. Затем хмыкнул и сказал тоном Черны, который мог снять только из обрывков случайных воспоминаний Милены, вплетенных во вводную - 'Интересно!'.

  Машина вильнула, притормозила. Информация вживалась, окутывала сознание вторым слоем - раскрывалась. Теперь водитель неплохо ловил обрывки памяти, фон сегодняшнего дня Милены. Неуверенность серого утра, злость стычки с двумя надзирающими. Острую боль и ощущение свинцовой плиты - когда страх Маришки пришел и камнем повис на шее. Среброточивой было холодно, она бежала совсем одна, и не получалось продумывать наперед извечно донимавшие эту несчастную душу опасности: те явились во плоти, жутче измышлений, и преследовали по пятам.

  Как случается порой, в большой беде люди ведут себя иначе, чем могут от них ждать самые близкие друзья и родные - кто знает годами в обычной, мирной жизни. Маришка проламывалась сквозь страх и бежала, тащила малыша. Подозрения и домыслы, подобно голодной своре, неслись следом и не могли догнать... Большая беда выключила в тихоне Маришке способность паниковать. Может, кровь от ужаса застыла? А если и так - пока оно помогало. Маришка смогла уехать из гольф-клуба на попутке, ловко пересела на автобус, удачно затерялась на станции, взяла билет и проехала перегон электричкой, ночевала где-то в тепле... С чужого телефона, выпрошенного на минутку, дозвонилась какому-то другу, попросила помочь. И чуть позже еще одному.

  Днем удача иссякла. Кого бы ни подключил к поиску ваил, его люди и нелюди умели работать и быстро взяли след. От тела Влада тянулась ниточка. В бунгало лежали вещи, они хранили тепло и память. В подушке запутались вчерашние сны... Много ли надо опытному кэччи, цепному псу исподья? Ума в нем нет, зато силы и нюха предостаточно. Сверх того исполнительность.

  Маришку отсекли от надежд на помощь в сумерках. Когда ваил разговаривал в Грановитой палате, ощущая себя князем мира, он знал: среброточивую нашли, она вне обжитых мест и дальнейшее пройдет тихо, для людей плоскости смерть останется незамеченной. Так бывало много раз прежде и так случится теперь. Деньги ослепляют, позволяют белое продать под видом черного и это уже никого не удивит.

  Но Маришка еще жила. Это было не удачей, а скорее умением вцепиться в последнюю соломинку. Люди равнодушны, дружба продается, каждый предпочтет отвернуться... даже человек с говорящим прозвищем Носорог охотно уедет на Байкал, чтобы не увязнуть в чужих бедах... Все верно. Но Маришка вдруг забыла о законе подлости, который полагала всемогущим, придумывая беды еще до их появления. Она перемогла страх и включила телефон, подаренный Марком. Хуже не станет. Некуда теперь - хуже.

  Водитель втянул воздух, все еще понимая новое знание, как запах. Он и себя теперь считал ищейкой и забавлялся ощущениями. Машина затормозила до юза, резко ухнула в тощий осенний сугроб, покидая дорогу. Пробила низкий бруствер, созданный из слякоти скребками снегоочистителей - и поползла все быстрее по мелкой целине, не прячущей щетину сухих травинок.

  - Проселок должен быть, - бормотал водитель. - Срежем. Нам по их следу переть - фишка не ляжет.