Вошь на гребешке (СИ)

  - Глухой придурок! - орала Милена совершенно счастливая, - Маришка, твой муж - глухой придурок, слышала?

  Стирая с лица корку снега и часто моргая, Милена соскользнула еще ниже по склону, успела заметить золотой блик и улыбнулась еще до того, как опознала его природу. Блик разросся в сияние, очертил контур чера. Зверь вломился в плоскость, позволив эху повторять снова и снова разъяренный рык. Милена упала и подставила спину, чер мгновенно опознал рудный крап, полоснул когтями, содрал - и распластался в прыжке, норовя дотянуться до ваила. Два хорма легли в снег, походя сломанные зверем. Кэччи взвыли, ваил неловко отшатнулся и сел, заслоняясь руками очень по-человечески. А чер уже сгинул, получив главное для себя - крап, указующий дорогу вниз.

  - Удачно добраться, - шепнула Милена, хотя спина теперь была сплошной кровоточащей раной и сознание норовило утонуть в ночи окончательно, без возврата.

  Где-то на склоне потерялось копьецо, силы иссякли, но Милена упрямо пыталась собрать себя и утвердиться на шатких ногах, потому что надо встать, сейчас враги очнутся, ваил преодолеет страх и отдаст приказ, и лежачую затопчут, сомнут куда быстрее, а это недопустимо. Кто мог подумать, что появится чер? И тем более, что он сгинет, предпочтя иной бой?

  - Вниз! - рявкнул незнакомый голос на знакомом наречии.

  Милена расслабилась и позволила себе рухнуть. Когда анги требуют чего-то в бою, они неизменно правы. Осторожно повернувшись на бок, Милена стала наблюдать и недоумевать: 'Неужели это я мгновение назад лезла в такую жуть - умирать без славы и зрителей?'... Невозможно. Минутное помрачение ума, и оно в прошлом.

  Анг был из опытных, он двигался слишком быстро для взгляда. Милена блаженно улыбнулась и снова сникла, зарылась лицом в снег, смешанный с палым листом.

  Хорошо быть вне боя, прекрасно быть слабой, замечательно знать, что ты не совершенна и кто-то иной ответит за то, что избрал для себя главным делом жизни. Милена повернулсь на спину и стала следить из-под ресниц, наслаждаясь жизнью, запахом леса и холодом, способным на время унять боль в спине. Анг приволок с собой вооружение - настоящее, доморощенное. Он был в полном доспехе и, кажется, основательно выпал из ума в то состояние, какое враги редко переживают... Милена видела, как поскучнел ваил, сделал знак людям-телохранителям, уже успевшим поднять его и вежливо отчистить от снега. Ваил подобрал оброненный телефон и отвернулся. Хозяин привычно, без сожалений и колебаний, пожертвовал рабами, но сберег самое ценное, что есть у всякого ему подобного - себя.

  Хормы во втором ряду оцепления поляны, сильные и опытные, обладали достаточной рассудительностью, чтобы прыгнуть короткой тропой и без оглядки уйти из боя. А кэччи один за другим прирастали к мерзлому грунту, делаясь всего лишь почвой для молодой поросли.

  В середине поляны, совсем рядом с Миленой, лежал человек - тот, кто знал наречие Нитля в достаточной мере, чтобы исполнить приказ анга. Лежал не просто так, а вполне даже деловито: по самому короткому и невнятному жесту анга бросал ему новое копье, перекатывался и старательно добивал подраненных кэччи.

  Заставляя спину вздрагивать, ожила бронемашина, пробуя внести лепту в чужую победу. Пули не причиняли кэччи существенного вреда, но вынуждали тратиться на защиту или уклонение, что тоже - помощь ангу. Успевшие переговорить с кем следует водитель и 'внутренний' расходовали заговоренные пули, и целились точно так, как недавно Милена, в подреберье и крестец. При этом водитель непрерывно ругался вслух с неблизким собеседником, и от всеобщей суеты на поляне Милену пробирал нервный смех.

  - Длинное, - приказал анг и метнулся к лесу.

  - Это Земля? - уточнил спутник анга, ползком пробираясь к очередному подранку и вгоняя в тело кэччи длинное копье.

  - С возвращением, - промурлыкала Милена, прежде всего приветствуя собственное выживание.

  Бронемашина перестала стрелять, внутри осознали бесполезность занятия и риск попадания в анга, корого люди плоскости пару раз заметили смазанным силуэтом на фоне снега. Почти сразу стихла и всякая иная стрельба.

  - Во-во, по харю в говнах, - вещал водитель. - Нет там дороги, нет! Я 'мерина' засадил в воронку сорок первого года изготовления, пусть тебе фрицы рапорт пишут. Или дохлые обдолбанные горцы. Вот щас сползаю и опознаю кишечник их авторитета. Аккурат на березе висит, несвежим хачапури воняет. Сам ты... и так тоже, да.

  Анг замер, прирастив последнего кэччи к земле и удерживая копье, рвущее тварь изнутри. Сейчас анг переживал отдачу и оставался вне времени, это было опасно. Милена вскинулась и в три прыжка оказалаь у анга за спиной. Чуть не столкнулась лоб в лоб с тем человеком, который возник на поляне вместе с ангом и до сих пор держал в охапке с десяток годных копий.

  - Значит, точно Земля? - с долей сомнения осматривая трупы исподников, переспросил прибывший. - Какой теперь год? Что-то я не помню в Подмосковье набегов. Хоть что, а в сеть бы просочилось.

  - Точно Земля.