Вошь на гребешке (СИ)

Она знала заранее, как все будет. То есть, ей казалось, что представления верны, схожий опыт имелся: трижды приходилось свыкаться с разными доспехами, исполняя задания Тэры, более похожие на прихоть. "Принеси мне грибницу[54]", — так сказала прорицательница, когда Черна по наивности ждала сладкую лепешку и поздравление со своим двенадцатилетнем. Она едва сдержала слезы и даже, помнится, четыре дня не могла убедить себя в посильности общения со злыдней, невесть как получившей в распоряжение замок и хранящей огниво. Ружана тогда тоже молчала, склонив голову, она вымачивала травы и шепталась с их корнями, делая вид, что не замечает ровно ничего. Она всегда была тихоней и старалась отсидеться в сторонке от опасных распрей. И, если это не особенно ловко удавалось — бежала со всех ног к Светлу, с разгону ныряла за его спину и там жалобно всхлипывала. Парень неизменно расправлял плечи, он гордился правом защищать, тем, что признан достойным, надежным. У каждого, в общем-то своя слабость...

Первый в жизни доспех приживался трудно и медленно, хотя то был легкий, неполный набор. Оно и понятно, дикая грибница опасна, однако же она не буг и, тем более, не сам Руннар, создание, для которого нет видового обозначения. Один он такой, то ли слуга Тэры, то ли раб, то ли вовсе часть её самой, пусть и неосознанная, подспудная... Безмолвный, предельно чуждый всему людскому, настороженный равно к лесу и замку, не умеющий играть и проявлять любые иные признаки личностного поведения. Черна постепенно выведала, что единственные в своем роде существа имеются и при некоторых иных замках, что их появление обыкновенно как-то связано с точками надрыва целостности мира.

Знаменательно и то, что теперь длится восьмица синей луны, и она неизбежно создаст новый надрыв, так сказала Тэра, а кто может знать вернее? Она прорицательница. К тому же у неё имеется Руннар, добытый невесть откуда и так, что никто из людей замка не помнит, когда... Что означает забывчивость людей? Лишь одно: складки не нарушают миропорядка, его колеблют и расслаивают сложные спайки, о каких Тэра говорит "с противотоком" и упоминает многослойность.

Краповый доспех шевельнулся, глубинные слои рывком сжали поясницу и поползли, плотнее сплетаясь с внешними. Кожу облил невыносимый, подобный кипятку, зуд. Черна скрипнула зубами, но смолчала. Четвертые сутки проволочная дрянь, ничуть не похожая видом и поведением на мирный крап, заплетает тело и превращает жизнь в кошмар наяву. Один Белек, в считанные дни ставший для всех господином Бэлом, не брезгует сидеть рядом, скрашивает болтовней тяготы врастания в доспех. На вид Черна теперь зелена всей кожей, еще заметной на лице вне узора стеблистой плоти доспеха. Настроение подстать виду — мерзкое, речь невнятная, да и запах от подсыхающего рудного крапа, еще не отнявшего корней от подкормки — отвратный.

— Пить хочешь? — спросил Бэл, глядя в самые глаза и норовя угадать ответ. Было понятно, что он выговаривает одни и те же слова в десятый, самое малое, раз. Мерно, устало и настойчиво. — Черна, ты слышишь? Моргни. Вот, молодец. Ружана приходила, смотрела крап. Разрешила тебя обнадежить: к утру он втянет последние корни. Жжение пройдет.

— Сама бы и вделась в эту дрянь, — прорычала Черна, едва понимая сказанное. Но упрямство не позволило замолчать. — Пить хочу, но не могу, хватит на меня пялиться, вали отсюда.

— Не могу, это вчера я сидел подле тебя из прихоти, а теперь пребываю тут по воле Тэры, — строго сообщил Бэл. — Силы пришли в движение. Тэра сказала, что трение слоев мира велико, спайка будет глубинная, почти что до плоскости[55]. Разрыв возможен раньше, чем она видела прежде. Тебе надо к рассвету быть в лесу. После того с Руннара не снять ошейник, понимаешь?

— Дался ей этот зверь, — буркнула Черна, заставляя себя ворочаться и тем ускоряя втягивание корней. — Мало ей иных шкур. Шубка у неё зимняя из ручного белопуха[56]. А белопуха я сама добыла ей, угодить хотела... Чер меня скогтил, лезть в предгорья и искать. Пусть бы кашляла себе, старая карга.

— На кого из вас ты наговариваешь? — укорил Бэл. — И к чему приплела каргу[57]? Её-то никто не просил добывать, вот уж истина.