Восход

— Вы только взгляните на эти наряды для крохи!

Там были платьица и чепчики, крошечные брючки, отделанные кружевами безрукавочки и кофточки. Мария рассматривала бирки — вся одежда была сделана во Франции. Маленькую Ирини тотчас облачили в обновки, и Мария любовалась дочкой, высоко подняв ее. Малышка дрыгала ножками, словно в знак одобрения.

На верхнем этаже отеля женщины почувствовали себя свободными. Было маловероятно, что их голоса мог кто-нибудь услышать. Даже если бы турецкие солдаты стояли внизу на пляже, они бы и вообразить не могли, что высоко над ними находились три женщины, которые смеялись так, будто у них не было никаких забот, и которые почти забыли, где находятся.

Мария крутилась перед зеркалом в блузке в цветочек с длинным рукавом и юбке.

— Как тебе идет! — воскликнула Эмин, словно они находились в одном из шикарных универмагов Фамагусты.

— Спасибо! — ответила Мария.

— Только посмотри на эти сережки! — Ирини держала в руках изящную бижутерию. — На-ка примерь!

Серьги были сделаны из пластика и идеально сочетались по цвету с блузкой.

— Мы ведь просто одалживаем все это на время, правда? — неуверенно спросила Мария.

Она заметила флакон духов, оставленный на туалетном столике.

— По крайней мере, мы в этом никуда не собираемся выходить, — рассмеялась Эмин. — Я знаю, что сделает тебя еще красивее…

— Что?

— Надо волосы привести в порядок…

С целым ворохом одежды в руках они начали спускаться вниз, а ведь обследовали всего один этаж.

Перед ужином Эмин вымыла и подровняла Марии волосы, потом накрутила их на бигуди. Мария уселась в кухне возле духовок, чтобы локоны быстрее высохли, и болтала с Ирини и Эмин, пока те готовили еду.

В тот вечер на всех трех женщинах были новые наряды, а на мужчинах свежие сорочки. Даже Василакиса и Мехмета переодели, хотя, похоже, одежда их волновала меньше всего.

Они ужинали в бальном зале при свечах. Блики пламени играли на маленьких золотых квадратиках мозаики на полу и отражались в хрустальных бокалах, создавая причудливые разноцветные узоры на потолке.

Ирини приготовила особое блюдо из анчоусов и риса. Для проведения вечеров традиционной кипрской кухни в отеле хранилась солонина из козлятины, которая не испортилась за несколько месяцев в холодильнике на задней полке. Мясо подали на огромном серебряном блюде. Женщины умудрились даже приготовить нечто вроде пастицио[35] с уцелевшими колбасками, или фирин макарнаси, как называла блюдо Ирини.

Эмин с Ирини заметили, что Халит и Василис впервые разговаривают друг с другом. Женщины удовлетворенно переглянулись: они давно мечтали об этом. Время шло, и мужчины стали забывать свои разногласия.

После ужина Маркос предложил назначить часового — эта мысль давно вертелась у него в голове. Тот факт, что здание защищено прочными чугунными воротами и решеткой, не означал, что солдаты сюда не сунутся, в особенности если узнают, что «Восход» был самым шикарным отелем на Кипре. Конечно, другие отели были более легкой добычей, но и они должны находиться в состоянии готовности.

Следя за солдатами, Маркос выявил определенную закономерность в их передвижениях. По вечерам они патрулировали проспект Кеннеди.

— Думаю, мы должны нести вахту по очереди, — предложил он. — С крыши хорошо просматриваются все дороги. А со стороны пляжа они вряд ли появятся.

Халит вызвался нести первую вахту.

— Я тоже могу, — заявил Василис.

— Но… — начал было Маркос.

— Для этого я не слишком стар, — с вызовом сказал Василис.

Проблема заключалась в том, как с его больной ногой подняться на пятнадцатый этаж, но Василис не сдавался.

— Мы можем нести дежурство вместе, — предложил Халит.

Услышав предложение, Ирини не сдержала улыбки. Она и представить не могла, что такое возможно.

Договорились, что каждый день после ужина мужчины будут отправляться на крышу. Маркос взял с них обещание, что если они будут курить, то незаметно. В темноте горящая сигарета может привлечь внимание солдат.

Теперь Хусейн каждый день сменял мужчин на крыше. Так у него появилась хоть какая-то цель. Ему хотелось сбежать из отеля — не столько для того, чтобы сражаться, сколько для того, чтобы найти какое-то занятие. Хотелось что-нибудь делать, а не сидеть сложа руки в ожидании, тем более что никто не знал, чего именно ждать. Бездействие его угнетало. Недавно Хусейну приснился сон, что он стоит перед отборочной комиссией в национальную сборную по волейболу. Его не взяли — слишком жирный, чтобы прыгать. Его тревожило, что когда-нибудь он станет таким же толстым, как Паникос.

Однажды Хусейн проснулся посреди ночи. Тихонько раздвинул дверь на балкон и выглянул. Стоял ноябрь, воздух был прохладным и свежим. Он посмотрел вниз, на освещенный лунным светом пляж. Все следы на песке были разглажены постоянно дующим бризом. Лежаки по-прежнему лежали стопками там, где он их оставил.

Хусейну почудились голоса друзей. Он гадал, что случилось с товарищами, с которыми он когда-то играл в волейбол и водное поло. Его лучшие годы прошли на этом пляже с приятелями вроде Христоса. Кирия Георгиу давно не упоминала его имя. Будто он стал призраком…