Восход

Чтобы поддержать праздничную атмосферу, Маркос принес из ночного клуба проигрыватель и поставил его в комнате, смежной с бальным залом. Паникос каким-то образом подсоединил его к своему генератору.

Маркос нашел пластинки с традиционной кипрской музыкой, как греческой, так и турецкой. Когда он поставил пластинку, Василис и Халит пустились в пляс. Даже Мехмет и Василакис не остались в стороне.

Мария предпочитала современные хиты, и Маркос принес альбомы группы «АББА», братьев Айзли и Стиви Уандера. Уговорили танцевать Ирини. Вскоре к ней присоединилась Эмин. Халит не препятствовал, хотя и бросал на жену неодобрительные взгляды.

— Левенти му, потанцуй с нами! — позвала Ирини сына.

— Сейчас! — ответил Маркос.

Он подошел к проигрывателю и сменил пластинку, поставив любимую песню матери.

Хусейн смотрел, как они танцуют.

— Heaven, I’m in heaven…[36] — Низкий глубокий голос Фрэнка Синатры наполнил комнату.

Ирини положила голову Маркосу на плечо. Он еще крепче прижал ее к себе и покачивал в такт веселому аккомпанементу труб и барабанов. Ирини закрыла глаза и улыбалась. В объятиях одного сына она на миг забыла о другом.

Хусейн видел, как его мать наблюдает за танцующими. Георгиу тоже это заметил и пригласил ее на следующий танец. Музыка действовала на женщин волшебным образом. Так же, как и Маркос.

Они почти забыли, где находятся и какие трагические обстоятельства привели их сюда. Все чувствовали себя как на настоящей вечеринке, где центром всего был Маркос Георгиу. Он улыбался, менял пластинки, подносил напитки и танцевал. Выглядел, как всегда, элегантно. Туфли начищены до блеска, костюм от Пьера Кардена (позаимствованный из брошенного гардероба богатого постояльца) сидел на нем безукоризненно, а блестящие волосы были аккуратно подстрижены Эмин.

Хусейн теперь постоянно следил за Маркосом. Он слышал, что Фрэнк Синатра был гангстером, но не по этой причине ему не хотелось танцевать.

Глава 28

Когда всех одолела приятная усталость, двое старших мужчин отправились дежурить на крышу, а остальные пошли спать.

Хусейн вышел на свой балкон и стал ждать. Обнаружив, что Маркос свободно выходит и приходит, он еще сильнее почувствовал себя словно запертым в клетке. И хотя у них выработался определенный ритм подобия жизни, на самом деле они были будто на карантине, отрезанные от остального мира и его событий. Чем бы ни занимался Маркос, он это делал для себя. Хусейн в этом не сомневался.

Несколько дней спустя он пошел за Георгиу следом и увидел, что того кто-то поджидал по ту сторону ограждения. Маркос передал этому человеку какие-то свертки. Тот взял их и развернул. В лунном свете блеснул металл.

В обмен человек протянул Маркосу конверт. С видимым удовольствием тот опустил его в карман пиджака и повернул обратно.

Хусейн понял, что Маркос не собирается выходить за ограждение, и, если он хочет вернуться в отель первым, необходимо спешить. Он развернулся и побежал, постоянно оглядываясь назад. Пожарную дверь он оставил на щеколде, потом ринулся в холл.

Он остановился, чтобы отдышаться, и понял, что успел вовремя. Через несколько секунд Хусейн услышал, как скрипнула дверь, закрытая изнутри. Вероятно, Георгиу тоже бежал. Хусейн не успел подняться по лестнице, когда появился Маркос. Пришлось спрятаться за одной из огромных колонн, которые якобы поддерживали потолок.

Хусейн видел, как Маркос через холл прошел к двери, ведущей в ночной клуб, быстро открыл ее и спустился вниз.

В дневное время Георгиу строго следил за тем, чтобы дверь была всегда заперта, но на этот раз даже оставил ключ в замке, так как был уверен, что его никто не видит.

Сердце Хусейна учащенно билось после бега, а теперь застучало еще сильнее. Он выскользнул из-за колонны и отворил дверь. Потом быстро спустился по застланным ковром ступеням в подземный мир Маркоса.

Слева была дверь, ведущая в сам ночной клуб. Хусейн приоткрыл ее, увидел, что за ней темно, и снова закрыл. Внезапно справа по коридору мелькнул свет фонаря. Соблазн был велик, но и риск тоже. Он снял ботинки и бесшумно двинулся на дрожащий отблеск. И внешняя, и внутренняя дверь хранилища были приоткрыты, и в щель Хусейн заметил Маркоса.

Кое-что из увиденного его не удивило. Зато другое просто ошеломило.

На столе перед Маркосом лежала куча оружия. Это и ожидал увидеть Хусейн: он уже догадался, что молодой Георгиу торгует именно им. Сейчас и греки, и турки-киприоты были готовы отдать все, чтобы получить то, чем они смогут защитить семью. Каким бы образом оружие ни попало в руки Маркоса, теперь оно ценилось на вес золота. Георгиу взял один револьвер и бережно провел пальцами по барабану. Потом завернул каждый ствол в тряпку и убрал в сейф. Хусейн успел рассмотреть пачки коричневых конвертов, которые, видимо, содержали плату за предыдущие сделки.

Маркос вернулся к своему занятию. Хусейну было хорошо видно его лицо, освещенное снизу дрожащим светом небольшой керосиновой лампы: оно было преисполнено дьявольской жадности. Ошибиться было невозможно — в приглушенном свете Хусейн это видел как нельзя лучше.