Восход

Она прошла к бару на террасе рядом с бассейном и выглянула на пляж. Несколько самых стойких гостей продолжали отдыхать как ни в чем не бывало: мазались лосьоном от загара, окунались в море и жарились на солнце. Это были их драгоценные деньки, наполненные наслаждением и солнечным светом, и они не собирались от них отказываться. Когда толпа у стойки администратора рассеется, они справятся, как обстоят дела, пока же поддаваться панике они не собирались.

Среди них была и фрау Брухмайер, которая не собиралась никуда уезжать. Здесь был ее дом. Она читала книгу, лежа в шезлонге, и, заметив Афродити, помахала ей рукой.

Афродити не хотела ни с кем вступать в беседу. Она вернулась в холл и вышла наружу. Здесь царил хаос: водители такси орали друг на друга, их припаркованные машины загораживали друг другу дорогу.

У входа в «Клер де Лун» она увидела того, кого искала. Афродити быстро направилась в его сторону, удерживая себя от того, чтобы не бежать.

– Маркос! – окликнула она его, задыхаясь.

Георгиу обернулся. Он держал огромную связку ключей.

Вокруг было так шумно, что можно было разговаривать, не боясь, что их услышат.

– Где ты пропадал?

Маркос замешкался с ответом.

– Послушай, давай войдем в клуб, там и поговорим.

Закрыв дверь за ними, он повернул замок на два оборота. Они спустились вниз и, отодвинув бархатные занавеси, прошли в ночной клуб.

– Я о тебе беспокоилась!

– Ты не должна обо мне беспокоиться, Афродити. – Маркос обнял ее и погладил по голове.

– Два дня прошло!

– За это время многое случилось. – Его голос звучал буднично.

– Я скучала по тебе. – Это все, что она могла сказать.

– Я был с родителями, – пояснил Маркос. – Они очень встревожены.

Он прикоснулся губами к ее лбу. Странно, но ей показалось, что он хочет, чтобы она ушла.

– Мне нужно кое-что закончить до ухода, – объяснил Маркос. – Но мы скоро увидимся. Уверен, все быстро придет в норму.

– Можно я побуду немного с тобой?

– Агапи му, нехорошо, если заметят, что ты здесь.

– Думаю, сегодня никто ничего не заметит, – настаивала она.

– И все равно лучше не рисковать. – Маркос погладил ее руку так, что она перестала сомневаться, что любима.

Он проводил ее до дверей и выпустил наружу. Афродити было больно оттого, что ее обнимают и в то же время отталкивают.

Ключ повернулся в замке, и, казалось, все в мире перестало ее волновать. Афродити ехала домой словно во сне, даже не заметив, что на перекрестке чуть не врезалась в другую машину.

Так она добралась до дома и поднялась в квартиру. Не зная, чем себя занять, позвонила матери.

– Афродити, я не могу до тебя дозвониться! Что там у вас творится?

– Все в порядке, мама, – попыталась успокоить ее Афродити. – Небольшая паника. В выпусках новостей наверняка все выглядит гораздо серьезнее.

– Какой ужас! Бедный архиепископ Макариос!

Артемис Маркидес по-прежнему считала Макариоса своим духовным пастырем, и ее больше всего беспокоило то, что его сместили с должности.

– Если все пойдет еще хуже, приезжай в Англию, – сказала она. – Места хватит всем, ты же знаешь.

– До этого не дойдет, – заверила ее Афродити. Уехать с Кипра и жить с матерью – это последнее, что она сделала бы. – Строительство нашего нового отеля завершается, – добавила она, – и Саввас не собирается останавливаться!

– Не пропадай, милая. Мне важно знать, что ты в безопасности.

– Конечно, мама, – пообещала Афродити.

На следующее утро предрассветную тишину над Кипром прорезал рев моторов турецких самолетов.

Маркос, Мария, Паникос и родители столпились вокруг радиоприемника в квартире на первом этаже. Они слушали новости, передаваемые «Сай-би-си».

Турки требовали восстановления конституционного порядка. Они беспокоились за безопасность турок-киприотов и боялись неминуемого объявления энозиса участниками переворота. Их ультиматум остался без ответа, поэтому тысячи турецких десантников приземлились на севере острова. Кирения, находящаяся всего в сорока милях от Фамагусты, подверглась бомбардировке. Худшие опасения семьи сбылись.

– Панагия му[27], – шептала Ирини, склонив голову, как во время молитвы.

Мария, сидевшая рядом, взяла ее за руку.

– Не волнуйся, мама, – сказала она ласково. – Придут греки и спасут нас.

– Ты так думаешь? – спросила Ирини, сразу повеселев.

– Конечно!

Ее маленький сын топал вокруг стола, не обращая ни на кого внимания.

Ирини Георгиу взглянула на Маркоса. Он знал, что она думает о Христосе.

– Уверен, он скоро будет с нами, – сказал он.

– Не могу этого слышать! – не выдержал Василис Георгиу и ринулся к двери. – Почему Макариос не договорился с турками?! Разве они не хотят того же? Они могли бы скинуть этого Сампсона вместе! А теперь видите, что происходит!

Он разговаривал сам с собой. Все были с ним согласны, но что они могли сделать? Даже Маркос понимал, что слова бесполезны. Голос диктора в воцарившейся тишине звучал громче. Всех годных к военной службе мужчин призывали встать на защиту Кипра.

Маркос и Паникос переглянулись.

– Придется идти, – сказал Маркос. – Я поведу машину.

– Панагия му! – Ирини в ужасе перекрестилась. – Только не вы! Пожалуйста, только не вы!