Восход

Голос по радио повторил инструкции. Медлить было нельзя.

Паникос обнял Марию, которая с трудом сдерживала слезы. Он погладил ее округлившийся живот.

– Не волнуйся, мама, – сказал Маркос. – Они увидят, что из нас никудышные бойцы.

Он был уверен: Саввас Папакоста найдет способ освободить от воинской повинности себя и своего первого помощника. Что касается Паникоса, он был не в той физической форме, чтобы защищать страну.

После их ухода Василис, зная, что не годен к военной службе, отправился в кафенион, где около часа спорил с друзьями. А вернувшись, забылся сном, что помогло ему избавиться от гнева и излишков зивании.

В доме Ёзканов было меньше возмущения, но столько же страха. Турки-киприоты знали, что последние события делают их уязвимыми. Они боялись возмездия и знали, что станут его жертвами.

Многие молодые люди вступали в ряды ТМТ, чтобы защитить свои общины, и Эмин Ёзкан умоляла сына остаться дома.

– Какой в этом толк? – повторяла она. – Ты не знаешь, как оружие в руках держать!

Али не отвечал. Мать ничего не знала: он мог разобрать и собрать полуавтоматический пистолет за три минуты. Столько деревень нуждалось в вооруженной защите! Он не мог сидеть сложа руки и слушать новости по радио, ему не терпелось пустить в ход оружие.

Ночью, когда все пытались уснуть, он шепотом сообщил Хусейну, с которым жил в одной комнате, что уходит.

– Не вздумай меня останавливать, – предупредил он, и старший брат понял, что бессилен что-либо сделать. Мехмет крепко спал в своей кроватке, когда Али неслышно выскользнул из комнаты и вышел из дому.

Уже стало известно, что Национальная гвардия атаковала турецкие деревни и кварталы по всему острову. Турецкие силы уступали в численности, и такие юноши, как Али, могли сыграть важную роль.

В тот день улицы Фамагусты опустели – все сидели по домам, не отрываясь от радиоприемников. Каждый час приносил известия о новых событиях.

Ирини и Мария со страхом слушали репортажи о военных столкновениях, молясь за Маркоса и Паникоса. Кипрские корабли, посланные из Кирении навстречу турецкой флотилии, были потоплены массированной атакой турецких войск с воздуха и с моря. Силы греков-киприотов не смогли остановить турецкий десант, и кипрские танки и бронетранспортеры были уничтожены. Бои разгорелись в горах за городом.

Около полудня Ирини и Мария услышали, как хлопнула дверь автомобиля. Вошел Маркос, за ним Паникос. Женщины бросились их обнимать.

– Сущий хаос, – сообщил Паникос. – Ни оружия, ни плана. Полная неразбериха. Сказали, что мы можем идти по домам.

– Так кто же нас защищает? – мрачно поинтересовался Василис. – Если турки замкнут кольцо между побережьем и Никосией, все будет кончено.

– Не сомневаюсь, вмешается ООН, – заверил его Маркос. – Самое главное, чтобы ООН не встала ни на одну сторону…

– Тогда получится, что ООН осуждает действия обеих сторон. – Паникос сжал жену в объятиях с таким видом, словно собирался ее никогда не отпускать.

Мария не скрывала радости, что муж и брат вернулись.

Совет безопасности ООН потребовал немедленного отвода всех иностранных войск, за исключением тех, которые находились на Кипре в соответствии с международными договорами, и однозначно осудил греческий переворот, который усугубил кризис, а также Турцию за использование военной силы.

– Пусть говорят, по крайней мере, хуже от этого не станет, – высказал надежду Паникос.

Существовала большая опасность, что ситуация перерастет в масштабную войну, которая выйдет за пределы Кипра. Греция объявила мобилизацию, и войска двигались в сторону турецкой границы.

Тем временем турки продолжали заявлять, что они вторглись исключительно для защиты турецкого населения и ратуют за возобновление переговоров между двумя общинами.

На той же улице в доме Ёзканов тоже с тревогой обсуждали происходящее.

– Возможно, это правда, – сказал Хусейн. – Может быть, они просто хотят нас защитить.

Тысячи турок-киприотов были вынуждены покинуть свои дома, а многие стали заложниками в деревнях, окруженных Национальной гвардией. Сотни других были согнаны на футбольные стадионы.

– Если бы турки не вторглись, ничего этого не случилось бы! – с досадой воскликнула Эмин.

– Ты не можешь этого знать, – возразил Халит. – Мы могли бы оказаться в том же положении, как и в шестидесятые. Эти греки из Афин… Они не хотят, чтобы мы здесь жили! Ничего не изменилось.

– Вот поэтому, может быть, они все-таки пришли, чтобы защитить нас… – повторил Хусейн.

– Но пока единственное, чего они добились, так это навлекли на нас беду, – возразила его мать.

Все замолчали, а потом Эмин вновь взорвалась. На этот раз была ясна истинная причина ее тревоги.

– А твой брат! – Она разрыдалась. – Али! Где он?! Куда ушел?!

Эмин знала, что вопросы бесполезны. Она вышла из комнаты, и отец с сыном слышали ее всхлипывания в соседней комнате.

На следующий день Паникос отправился, как обычно, на работу, но покупателей в магазине электротоваров не было. Никто даже за лампочкой не пришел.

Ирини наводила порядок, вытирала пыль, готовила и снова наводила порядок. У всех нервы были на пределе.