Восход черного солнца

Она. Четверо из пятерых были самками. Пятый - самец, но телосложением он напоминал своих товарок. Недомерок, понял Дэмьен, он занимается женской работой - добывает пищу. Дэмьен понадеялся, что самца устраивает его роль, иначе им бы пришлось состязаться с ним в мужественности.

- Поговори с ними, - попросил он Хессет. - Посмотрим, поймут ли они тебя.

На мгновение она, казалось, утратила дар речи. Потом быстро издала несколько отрывистых звуков. Ей явно было трудно заставить себя говорить вообще, тем более - мирным тоном. Недомерок посмотрел на нее, выражения его чужого лица было не разобрать. Потом он отступил к своим товарищам, гибкие пальцы плотно обхватили рукоять ножа.

- Поздоровайся с ними, - предложил Дэмьен.

Красти окинула его яростным взором, но все же повернулась к Потерянным. И пролаяла еще что-то, что прозвучало не то как приказ, не то как оскорбление.

На этот раз они отреагировали. Самец оглянулся на спутниц, затем протянул одной из них свой нож. И нырнул во тьму, что скрывала заднюю сторону ямы.

- Плохо, - пробормотал Дэмьен. - Пошел за подкреплением?

- Почему плохо? - спросила Сиани. - Мы вооружены, а им понадобится время, чтоб выбраться из ямы...

- Не будут они выбираться. Сама видишь, что они сделали с ксанди. - Он поморщился. - Их враги сами приходят к ним.

Сиани повернулась к Хессет:

- Ты что им сказала?

- Что надо, - сердито буркнула та. - На словах, поскольку они утратили все остальные языки.

Дэмьен оглядел сверху настороженную четверку и вдруг понял, какая преграда будет мешать их общению. Искаженная физиология изменила язык тела, ясно, что они больше не понимают знаков... остались только слова, а слова всегда имели вторичное значение в общении ракхов. Неудивительно, что Хессет в ярости.

"А еще и ее инстинкты. Дай Бог ей силы преодолеть их... И желание тоже".

Они ждали. В тишине нервно переминались и фыркали животные позади. Дэмьен осторожно переменил позу - снег под ногами растаял, и вода затекла в ботинки. Больше никто не шевелился.

Вдруг в глубине ямы ожили тени, из тьмы вынырнуло несколько фигур. Недомерок. Двое таких же, как он. И кто-то вдвое больше ростом, самец, явно не первой молодости. Мех его торчал клочками, кожа, изборожденная морщинами, свободно болталась вокруг конечностей, как будто он напялил одежду не по размеру. К тому же кожа его была проткнута во многих местах, да, собственно, по всей поверхности тела. Колючки, заостренные щепки, резные костяные иглы, блестящие каменные осколки торчали из складок кожи жуткими украшениями. Палочка, выточенная из раковины, явно очень ценной, торчала из щеки, на ее более толстый конец были нанизаны бусы. Тонкие иголки из резного янтаря прошивали насквозь кожу пениса. У Дэмьена при виде такого волосы встали дыбом.

Утыканный самец обратился к ним - он обладал несомненным авторитетом, это было ясно без перевода. Авторитет окружал его, как аура, струился, как кровь из его бесчисленных ран.

Не советуясь с людьми, Хессет ответила. Ей некогда было переводить вопрос следовал за вопросом, жуткая фигура быстро выкрикивала что-то с вызовом в голосе, и ракханка не могла медлить с ответами. Но Дэмьен, не понимая ни слова и еще меньше разбираясь в жестах, все же улавливал смысл разговора.

"Кто вы? - кричал утыканный ракх. - Откуда вы? Что вам здесь надо?"

Дэмьен не знал, что отвечала Хессет, и никак не мог прервать разговор, чтобы посоветоваться.

"Потерпи, - уговаривал он себя. - Она гораздо лучше тебя сумеет войти к ним в доверие. Она гораздо лучше тебя знает свой народ". Он разглядывал утыканного иглами ракха, пока тот говорил, и невольно вздрагивал, представив себе, что тот чувствует. Какое положение он занимает в социальной иерархии и почему он... так выглядит? Ничего подобного Дэмьен не видел у равнинных ракхов. Он позавидовал своим предкам, на чьей родной планете было столько разнообразных культур; как облегчила бы понимание привычка к разговору с теми, кто отличен от тебя!

Наконец утыканный коротко взмахнул рукой. За его спиной, в тени, возникла быстрая суета. Потом прозвучали шаги. Потом скрежет металла по камню, как будто что-то с усилием вытягивали из темноты. И вытянули на освещенное место.

Меч Тарранта.

Такой же сверкающий, каким его помнил Дэмьен, и такой же зловещий. В мертвенно-слепящем сиянии лица людей казались одутловато-бледными, а шкуры Потерянных оно просто обесцветило. Но при этом тени, лежавшие на дне ямы, ничуть не рассеялись, виднее не стало. Тьма по-прежнему скрывала тайный проход в глубине. Она, казалось, наоборот, еще сильнее сгустилась. Тени обрели резкие границы, стали почти материальными. Снизу подул ледяной ветер, и Дэмьен вздрогнул, когда подземное дыхание коснулось его, и не только от холода.

Утыканный вновь обратился к ним. Что-то отрывисто спросил. Хессет перевела:

- Он спрашивает, это твое?

Дэмьен судорожно вздохнул и оглянулся на Сиани. Но ее взгляд - и внимание - были прикованы к мечу. То, что меч оказался здесь...

- Скажи ему... это принадлежит одному из моего народа. Моему родичу.