Восход черной звезды (СИ)

С того света практически, прорвав пелену трехсот лет, совершив невероятное по сути. Вернулся.

А затем медленно, мучительно медленно, кесарь опустил рыдающих от страха детей… И едва те оказались на полу, над каждым из малюток вспыхнула руна. Яркая, сверкнувшая багровым светом руна. Матери

зз

замерли, побледнев… Мне же вспомнились слова кесаря про заложников, и я догадалась, что означали эти руны.

Слез и рыданий больше не было — светлые покорились. Опущенные головы, поникшие плечи, отчаяние и осознание поражения… как страшно. И как мне близки и понятны их чувства — сама в том же положении.

- Ты не права, — вдруг прозвучал голос кесаря.

- Права, — прошептала я, зная, что он все равно услышит, не слова, так мысли.

Хотя, если подойти к этому с другой стороны… подумаю об этом завтра. Или послезавтра, а вообще при первом удобном случае. Упиваться собственным поражением точно не планирую.

И уже несколько отрешенно, я наблюдала за унижением светлых, которые едва не рыдали от отчаяния… Да рыдали они, хоть и не было видно слез, но они оплакивали свободу, счастье, существование без кесаря… Бедные светлые.

- Нежная моя! — и вроде сказано тихо, а до костей пробирает.

Я постаралась больше не думать о светлых. Не думать о том, как они поднялись с колен, сломленными куклами двинулись к выходу. Жуткое зрелище. Час расплаты в своем истинном и всеобъемлющем значении.

И когда они ушли, мы остались одни в этом огромном сверкающем золотой росписью рун и блеском натертых полов зале — я, сидящая на высоком троне и полуобнаженный, пристально взирающий на меня кесарь.

- Что с ними будет? — тихо спросила я. И почему-то сочла нужным пояснить: — Не с вашими убийцами, тут мне все ясно, а с подданными?

- Тебе решать, жалостливая моя, — кесарь протянул руку, и теплый ветер обвил меня, приподнял, осторожно опустил на пол.

Едва встав на ноги, я поняла, как сильно устала — меня в буквальном смысле шатало, а еще очень хотелось порыдать в одиночестве.

Казалось, совсем недавно я стояла на смотровой башне и, глядя на Праер, составляла план действий… и вот все повторяется снова, только работы сейчас в сотни раз больше, а задача в десятки раз сложнее, при крайне ограниченном сроке.

- Срок ты назвала сама, — жестокое напоминание от кесаря.

- Я подумаю об этом завтра, — не узнаю свой голос. — Обо всем об этом.

- А сегодня? — насмешливый вопрос.

Молча смотрю в жестокие чуть сверкающие странные глаза кесаря и не выдерживаю:

- А сегодня меня с утра желали принудить к разделению ложа…

- Исполнению супружеских обязанностей, — с улыбкой поправил кесарь.

- Затем попытались придушить! — срываюсь на крик.

- Напомнили о супружеской верности, — усмешка забавляющегося ситуацией пресветлого.

Я прекратила возмущаться, все равно бесполезно, и решила утолить жажду любопытства:

- Интересно, а каким боком мое жертвоприношение относится к собственно нашему весьма странному супружеству? Мне просто крайне любопытно, как вы сейчас интерпретируете попытку убиения супруги.

Великий Араэден медленно подошел ко мне, склонился и с яростью, неожиданной для его бессмертия, вдруг поинтересовался:

- Нежная моя, разве я пытался тебя убить? — лицо его исказилось судорогой, и кесарь прошипел: — Я сделал все, чтобы исключить твое участие в ритуале. Абсолютно все. А ты убила себя, предпочтя сохранить жизнь жалкому рыжему полуорку, недостойному ступать по земле, хранящей твои следы.

Вообще-то по праву рождения мы с Динаром абсолютно равны. Впрочем, я не собиралась продолжать данный спор — бессмысленно.

- Захват власти завершен? — спокойно осведомилась я.

Но кесарь не ответил, продолжая молча взирать на меня.

- Я устала, — пояснила для непонятливых. — День, знаете ли, вышел насыщенным.

И снова тишина. Или издевается, или не знает, что делать дальше, вот и делает вид, что рассуждает о вечном…

- Не угадала, — насмешливый ответ.

Как и всегда.

Послышались быстрые шаги. В следующее мгновение в опустевший зал вступили семеро светлых в ярких сверкающих латах. Они вошли едва ли не строем, и почти сразу опустились на одно колено, и даже склонили головы, но глаза — радостные, сверкающие, а лица такие восторженно-одухотворенные. Короче сразу ясно — сторонники. Неужели у его бессмертия даже есть сторонники? Кесарь бросил на меня очередной чуть насмешливый взгляд и повернулся к прибывшим.

Непонятная мне краткая речь, а после…

- Кари Онеиро асагер нваэле, — произнес он и все семеро внимательно на меня посмотрели.

А я в мятой юбке, рваной рубашке и волосы после всего случившегося явно мечтают о гребне. Нет сомнений, что меня только что представили сторонникам возвращенного правящего режима, сомнения есть только в адекватности кесаря, но это мелочи.

Далее прозвучали отрывистые команды, после чего серебристая семерка поднялась и разом выдала:

- Каэ, Араэден!

И покинули тронный зал, видимо, спеша исполнить поручения.

А кесарь опять стоял, задумчиво глядя в никуда.

- Не то, чтобы я от любопытства места себе не находила, но все же — а сейчас чего опять стоим? — не выдержала я.