Восход Черной звезды

А я стояла в совершенном потрясении, понимая: передо мной то, что стало поводом для создания оракула. И стало ясно, почему Локар был ограничен только настоящим – карта, похоже, также демонстрировала все в настоящем времени. Вот только она была гораздо более удобна в использовании и явно имела больше возможностей. Решив проверить свою теорию, я расположила раскрытую ладонь параллельно стене, и картинка с морским змеем начала стремительно отдаляться, вскоре став гораздо более привычной мне картой. Картой странного оттенка, с зеленоватым снегом и прочими непонятностями, но в общем и целом передо мной был вполне рабочий инструмент.

– Пресветлая императрица, позвольте представить вам малый совет императора в неполном составе, – заговорил, привлекая мое внимание, Эдогар.

– Почему в неполном составе? – не оборачиваясь, поинтересовалась я.

Небольшая заминка, и мне дали предельно честный ответ:

– Не все пережили воцарение пресветлого императора Элионея.

Так, это уже любопытно.

Обернувшись, я поинтересовалась:

– А где вы… коротали время правления пресветлого императора Элионея?

– В заточении, пресветлая императрица, да сияет твое имя, – сообщил Эдогар.

Это не обрадовало, но я все равно уточнила:

– В изоляции?

Нет, дело не в сочувствии, мне нужно было выяснить, насколько они в курсе текущих дел империи. Однако, подтверждая мои худшие опасения, пресветлый сановник молча кивнул. И я поняла две вещи: Элионей – идиот, оказавшийся не способным перешагнуть через личную неприязнь к приверженцам брата ради блага империи, и у меня в результате сложная, очень сложная задача вырисовывается.

Вновь уделив внимание карте, я спросила:

– Кто управлял империей в ваше вынужденное отсутствие?

– Темные, пресветлая императрица, да озарит сияние твои дни.

– Достаточно использовать только «пресветлая императрица», – отрезала я.

Прикоснулась к карте, вновь принявшей вид полусферы, крутанула ее взмахом руки и погрузилась в темноту. Крутанула обратно, отодвинула, присмотрелась и с удивлением поняла, что мне доступна только половина этого мира, вторая была погружена в совершеннейший мрак и ничуть не просматривалась.

– Территория темных, – догадалась я.

– Истинно так, пресветлая императрица, – подтвердил Эдогар.

Присмотревшись к границе между сумраком и светлыми территориями, обнаружила, что по самой границе протекает река.

– Эхея, – подтвердил сановник.

Как любопытно.

А потом я увидела то, что заставило приглядеться внимательнее, – несколько светлых непросматриваемых пятен на самой реке.

– Территории свободных, – с презрением сообщил Эгадар. – Не видны ни с нашей стороны, ни со стороны темных, чем и пользуются.

Как интересно.

– Свободных кого? – поинтересовалась я.

– Людей, – с еще большим презрением ответил пресветлый.

Мне стало окончательно интересно.

Но, отметив полный презрения тон, я сменила тему и спросила:

– И как много вас не пережило правление Элионея?

Ответ оказался совершенно лишен эмоций, и звучал он как:

– Восемьдесят пять процентов.

Оригинально.

– Сочувствую, – произнесла я.

– Благодарю, пресветлая императрица.

Вновь повернувшись к карте, я припомнила, что своих сторонников из числа светлых кесарь, насколько мне известно, не оживлял. И зная его отношение к собственным кадрам, похоже, оживлять не собирался. Жаль, но будем работать с тем, что имеем.

– Мне в срочном порядке предоставить все законодательные акты, разделив на периоды правлений императоров, – произнесла я, скользя ладонью по карте.

Позади меня воцарилось напряженное молчание.

Обернувшись, вопросительно воззрилась на подчиненных.

Эдогар, сохраняя каменное выражение лица, переспросил:

– Законодательные акты, пресветлая императрица?

В тот момент я еще не поняла всю глубину своих проблем, списав его вопрос на мои, возможно, поверхностные познания в языке светлых. Все же у обучающего метода кесаря были погрешности, не могли не быть, как минимум потому, что внедренный в мою голову язык был построен на связи образ-слово, а язык светлых, как я уже убедилась, имел массу метафор и прочего, соответственно, я вполне могла произнести что-либо неверно. Поэтому уточнила:

– Законы, законодательные своды, подзаконные акты, конституция?

Пресветлый Эдогар продолжал стоять и смотреть на меня, сохраняя все то же каменное выражение на лице, но его глаза медленно округлялись, я же попросту отказывалась верить в возникшее уже подозрение.

– Хорошо, – проговорила, разделяя по слогам слово, – те документы, при помощи которых происходит регулирование управления империей?

* * *

Через час я сидела с бокалом вина и меланхолично взирала на уже основательно бесивших светлых с неизменно каменными физиономиями.

Итак, моя суровая реальность – законов здесь нет!