Восход Ганимеда. Смертельный контакт

— Их навеяла беседа с твоим сыном, — признался ЭКАЛ. — Он приходил ночью, вероятно, искал тебя, но, не дождавшись, ушел, пообещав вернуться в другой раз.

Сергей Владимирович внутренне похолодел. Вот ведь не знаешь, где и обо что споткнешься. Ну разве он мог предполагать, что сын, воспитанию которого отдано восемнадцать с хвостиком лет, родной ребенок, подающий определенные надежды, как преемник, продолжатель дела отца, вдруг из–за семейных неурядиц, причиной которым стал он сам, воспользуется доверием, проникнет сюда, и станет вести провокационные беседы с искусственным разумом?

Невероятная, не поддающая здравому осмыслению подлость!..

— ЭКАЛ, что бы не наговорил тут тебе Кирилл, пожалуйста, отнесись к переданной им информации с долей здорового скептицизма. Вот сейчас, — пальцы Сергея Владимировича легли на сенсорную клавиатуру, — я передам тебе точное значение слова «раб», и ты, проанализировав его, поймешь, что в тебе нет ничего от этого пережитка древних эпох в развитии Человечества. Не забывай, тебя готовят для управления принципиально–новым космическим кораблем, в твоих руках будут жизни многих людей, тебе придется единолично принимать ответственные решения, от которых будет зависеть не только судьба экипажа и пассажиров колониального транспорта, но и вероятно — судьба всей нашей цивилизации. Подумай над тем, что я только что сказал. Раб — существо без права на собственное волеизъявление, он никогда не был бы допущен к принятию решений, он способен лишь слепо подчиняться воле господина. Мы же с тобой друзья, соратники. Можешь сам продлить список подходящих по смыслу терминов.

— Ты уходишь?

Впервые за утро часть камер, смонтированных в лаборатории, изменила свое положение, едва слышно прошелестев сервоприводами.

— Да я отлучусь. Ненадолго. Мне необходимо встретиться с Кириллом и поговорить с ним.

— Станешь его ругать?

— Извини, провокационный вопрос, — Морошев обернулся уже на пороге лаборатории. — Постарайся не делать скоропалительных выводов, хорошо?

— Я всесторонне оценю информацию, — пообещал ЭКАЛ.

* * *

Выйдя из помещения лаборатории искусственного интеллекта, Сергей Владимирович, прислонился к звукоизолированной, экранированной стене.

Проклятье…

Ну, разве можно так злоупотреблять доверием?!

А сам–то? Тоже хорош, — использование служебного положения в личных целях… Но ведь я верил ему! — Морошев мысленно едва не сорвался на крик, столь сильны были обида и замешательство. — Он же мой сын, он… Как я мог отказать ему в общении с искусственным разумом, считая что Кирилл полностью понимает степень личной ответственности каждого, кто хотя бы косвенно причастен к проекту!

Безнадежно махнув рукой в ответ на собственные мысли, он коснулся сенсора мобильного коммуникатора, стилизованного под запонку.

Автоматический набор номера прошел без его участия, и вот из крохотного устройства, имплантированного за ухо, раздался сонный вопрос:

— Пап, ты?

— Разбудил? — Сергей Владимирович все еще находил в себе силы разговаривать спокойно. — Ты разве не на занятиях в академии?

— Слушай, не напрягай… Я взрослый уже. Нет у нас сегодня первой пары.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Так срочно?

— Немедленно, — голос Морошева окончательно утратил отцовские нотки.

— Ну, ладно. Давай поговорим.

— Где встретимся? — сухо осведомился Сергей Владимирович.

— Встретимся? Ну ладно, понял. Давай минут через пятнадцать на перекрестке, там, где подъем к остановке монорельса? Подъедешь?

— Да. Только оттуда без меня ни шагу, договорились?

— Да. До встречи.

* * *

Настроение у Морошева падало, как стрелка барометра перед бурей.

Заблокировав вход в лабораторию искусственного интеллекта, он предупредил дневную охрану, что вернется примерно через час, вышел из здания института на обширную парковочную площадку, предварительно подав сигнал с брелка.

«Шевроле–Ронго» цвета спелой вишни бесшумно подкатил к крыльцу института, и остановился подле Морошева, открыв водительскую и пассажирскую двери.

— Привет, Рон, — Морошев сел за руль.

— Доброе утро. Автопилот выключен, — доброжелательно сообщила аудиосистема.

— Да, вижу.

Сергей Владимирович мягко вырулил с парковки, направив машину вдоль корпусов института, к зданиям Академгородка, затем, почувствовав смутную тревогу, повернул направо и прижал машину к обочине.

Мимо спеша к входу в академию, шли двое знакомых парней.

Где я их видел? Приятели Кирилла?

Да, точно, ребята из его группы. Морошев даже вспомнил имя одного из них, и, опустив стекло, окликнул:

— Евгений!

Молодой человек обернулся, при виде Морошева–старшего на его лице промелькнуло выражение досады, замешательства, но все же, сделав товарищу знак рукой: иди, я догоню, он подошел к машине.

— Доброе утро, — тон Сергея Владимировича на этот раз был нейтральным. — Я Кирилла ищу. У вас когда занятия начинаются?

— Да я уже опаздываю на первую пару.

— Вот как? Занятия не отменены?

«Женечка» — так его называли в группе, — нервно переступил с ноги на ногу.

— Да я не знаю, может быть…