Восход Ганимеда. Смертельный контакт

Сейчас она сидела у открытой рампы вертолета и слушала знакомый вой лопастей, разглядывая проносящуюся внизу «зеленку» через паутинообразный прицел крупнокалиберного пулемета, ствол которого торчал наружу, косо уставившись вниз, где среди сливающегося в зеленые полосы кустарника мог мелькнуть силуэт «духа» с изготовленным к стрельбе «стингером»… Этот район Таджикистана все еще считался «горячей точкой», на территории которой никто не был застрахован от внезапного нападения, в том числе и низко летящий вертолет ВВС России.

Лада сидела, широко расставив ноги и уперевшись рифлеными подошвами высоких шнурованных ботинок в пол. Коробчатый пулеметный магазин с огрызком исчезавшей в казеннике ленты придавал ей чувство спокойной уверенности в себе, а косо опущенный к земле ствол, казалось, ждет не дождется, когда внизу мелькнет чья–нибудь тень.

Лада смотрела пустыми серыми глазами вниз, и в ее голове не было в данный момент ни мыслей, ни чувств. Колышев выполнил данное Барташову обещание, превратив ее в психологический аналог робота, и теперь им всем предстояло поставить последнюю жирную точку в этой трагической и чудовищной фальсификации…

Впрочем, Колышев не собирался отходить от дел. В случае успеха или неудачи испытаний у него оставались свои тщательно обдуманные планы насчет Лады…

…Замедлив полет, машина вдруг накренилась на один борт и довольно резко пошла вниз, к берегу разлившейся по долине реки, где напротив брода, на правой стороне расположился блокпост российских войск, которые до сих пор прикрывали некоторые «договорные» участки таджикско–афганской границы.

Лада взглянула вниз и встала, удерживаясь одной рукой за идущий под потолком отсека поручень. Ее место тут же занял бортстрелок.

Она надела солнцезащитные очки, подобрала оружие, машинально кивнула стрелку и пилоту, с которыми за все время не обмолвилась ни словом, и застыла в ожидании, пока вертолет коснется своими колесами пожухлой травы.

* * *

…Погода в предгорьях в этот день выдалась пасмурная. Солнце лишь раз, около полудня выглянуло в разрывы туч и тут же спряталось обратно, однако жара почти не спала.

Сергей Рощин, капитан ВДВ России, посмотрел на плотную пелену облаков.

Порывистый ветер, что гнал по небу низкие лохматые тучи, доносил со стороны небольшого городка, вытянувшегося по пологому каменистому склону долины, сложный запах жилья. Глядя на гонимые ветром облака, капитан знал, что в бывшем горном селении, ныне громко именуемом «город», сейчас наступило временное облегчение. Ветер вымел из узких, кривых улиц тяжелые, удушливые пары отработанных газов от нескольких десятков дизельных электростанций (высоковольтную линию передач тут взорвали несколько лет назад, и решетчатые столбы с сиротливо обвисшими обрывками проводов можно было заметить в самых разных местах), автомобильные выхлопы и иные скопившиеся там неприятные флюиды человеческой деятельности.

«Пошел бы еще дождь…» — мысленно пожелал он.

Взглянув вниз, с высоты своего КП, расположенного тут же на склоне, за естественным укрытием из дикого камня, которого вокруг присутствовало в изобилии, он увидел тонкие змейки свежевырытых траншей, редкие капониры, затянутые маскировочной сетью, два обложенных дерном блиндажа, а еще ниже — беспокойный речной поток. Это был один из малых притоков Амударьи.

За рекой, в двух километрах отсюда проходила граница. Позиция, которую занимал отдельный спецвзвод Рощина, закупоривала собой единственное на этом участке уязвимое для прорыва с «той стороны» место.

Сергей облокотился о замаскированный дерном бруствер и поднял электронный бинокль.

Слева, если всматриваться в знойную удушливую дымку серого, пасмурного дня, при желании можно увидеть смутные, далекие контуры убеленных снегами вершин Тибета.

Город позади лежал в зеленой котловине, словно его врезали в склон пологой возвышенности. Кое–где виднелись участки частично обрушенного старого серпантина — горной дороги, которой уже много лет не пользовался никто, кроме пеших контрабандистов–одиночек.

В бинокулярах, случайно зацепивших своим фокусом край левого фланга траншей, промелькнуло лицо рядового Соломцева. Капитан задержал движение руки, разглядывая солдата. Обыкновенный русский парень, с полным добродушным лицом, покрытым крупными конопушками. Согнувшись, он притулился к изгибу траншеи и что–то писал карандашом на вырванном из блокнота листке. При этом его губы беззвучно шевелились, словно он повторял написанные слова.

У Сергея вдруг стало муторно и тяжело на душе.

«Что мы делаем тут, среди этих скал?..» — подумалось ему.

Впереди Афганистан, за спиной приютившийся на отлогом склоне гор таджикский городок, маленький, с кривыми улочками, но если заглянуть через невысокие заборы, окружающие одно–двухэтажные дома совершенно невзрачной наружности, то при желании можно было заметить припаркованные во внутренних Двориках некоторых хибар вполне современные «Мерседесы» или «БМВ» последних моделей.