Восход Хепри

Внезапно два синих попугая — тех самых, перьями которых оперяют свои стрелы Хранители Трона, и которых запрещено бить, вспорхнули с пальмы. Тень пальмовой ветви ещё долго колыхалась, скользя по редкой траве, утратившей последние капли росы, походя очертаниями на человеческую ладонь, словно предостерегала Ипи. А он всё смотрел на двух удаляющихся синих птиц… «Недобрый знак для Хранителя Трона!»

Охранники уже разделились на две группы, Ипи, заметив это, едва успел шепнуть Тути-Мосе: «На обратном пути, постреляем из колесничих луков, если не сильно утомимся!», — как охранники, не дожидаясь сигнала (бой есть бой, и по лицу Наследника промелькнула тень удовлетворённой улыбки), бросились на Хранителя и на Фараона.

Ипи, помня о том, что укол ромбовидного и прямого, как жало, сепеда может раздвинуть броню, и убить даже без заточки, старался более защищаться им, пробивать и отбрасывать щиты, или же, если случалось, только рубить тупым лезвием. Вскоре, Фараон выбил уже двоих — увернувшись от удара древка, копейщика, и, остановив тяжёлым мечом, удар справа меча подобного своему, он присел, и, мгновенно разведя руки, ударил обоих воинов мечами в живот, когда они держали щиты на уровне груди, сосредоточившись на атаке, и не ожидая удара снизу. Трудно сказать, кому из охранников досталось больше — мечник не устоял на ногах от удара селкита Тути-Мосе, а бронза пластинчатой брони оставила на животе большой синяк. Копейщика Наследник ударил левой рукой, и много более лёгким хопешем. Но, конец серповидного лезвия, хоть и тупого, подцепил пластины, оставив на животе неглубокую, но длинную рваную царапину, хотя копейщик и успел ударить древком плечо Фараона.

У Ипи был такой же счёт: он неожиданно пробежал между воинами, чтобы копейщик не мог воспользоваться своим слишком длинным оружием, а мечник, разве, мог ударить его щитом с левой руки. Что тот и не преминул сделать, Ипи наклонил голову, приняв щит шлемом, в глазах потемнело, но… Хранитель Трона, припав на колено, уколол мечника под щит своим древком, а копейщика ловко полоснул малым мечом по спине.

И Тути-Мосе и Ипи начали с воинов с тяжёлым оружием, не сговариваясь, чтобы избавиться от наиболее грозных соперников с самого начала. Потом будет много легче. Ипи бросился на мечников, перехватив древко посередине, и, отразив древком хопеш, вонзил мечнику в щит остриё малого меча левой рукой, резко провернувшись на пол-оборота — щит вылетел из руки атакованного охранника, а другой, занесший сзади свой меч, отлетел на несколько шагов, от мощного удара задней частью копейного древка. Через миг, древко ударило воина по рёбрам, сбив с ног, последний соперник ещё не поднялся с земли, Жрец развернулся, но…

Тути-Мосе, полосуя копейщика по доспеху, пропустил удар в левое плечо. Удар древка не был столь силён, как досталось Ипи по шлему, — у Хранителя до сих пор всё плыло перед глазами. Но с каждым выпадом или отражением удара, плечо Наследника болело всё больше, а левая рука всё меньше повиновалась ему. Изловчившись, и нанеся удар тяжёлым мечом назад, вслепую, Тути-Мосе поразил соперника напавшего со спины, и, тут же, закрутил меч второго, чтобы ударить сверху. Но, вдруг, левую руку Наследника свело внезапной судорогой, и хопеш почти что поверженного соперника, случайно скользнув по мечу Фараона, полоснул его по плечу, казалось, надёжно прикрытому чешуйчатой бронзой рубахи. Наследник ничего не почувствовал, тут же нанеся ему сильный удар тяжёлым мечом, с замаха, под правую руку. Охранник едва устоял на ногах, но Фараона поразило другое: глаза верного воина выражали полное непонимание, вместе с неподдельным и безотчётным ужасом. Почувствовав, что рука едва удерживает лёгкий меч, а по коже течёт что-то тёплое, Тути-Мосе, повернув голову влево, понял причину этого взгляда. Внезапно, почти перед лицом Фараона просвистел длинный кусок дерева, далеко отбросивший, и, вероятно, сильно побивший главу Носителей Щита.

Ипи увидел, что Наследник ранен, мгновением раньше, тут же позабыв про своего соперника, размахнулся и бросил древко в противника Фараона. Конечно, тот был ни в чём не виновен, но стоило предостеречься. Бросив, он побежал со всех ног к Тути-Мосе. Совершенно не обратив внимания на то, что соперник, не успевший понять, что произошло, решил, что Хранитель Трона замешкался, и полоснул его хопешем по спине.

Наследник понял, что это было покушение — слугам, покупавшим у кузнецов мечи без заточки, намеренно подложили один острый, как бритва — он ведь даже не почувствовал боли в руке. И, к тому же, способный прорезать пусть тонкие, в сравнении с бронёй передка и даже спины рубахи, чешуйки рукава. Но, всё же — бронза не подвела Тути-Мосе: меч едва оцарапал его, когда мог и перехватить руку. Правда, Ипи интересовало другое, он не бросился к Фараону, а поднял меч, сорвав с заточенной части аккуратно припаянную тонкую медную фольгу, обнюхал, и, осторожно, несколько раз лизнул лезвие, старательно сплюнув.