Восход Красной Звезды

Короткий ежик седых волос, тяжелое мясистое лицо с мешками под глазами. Подтянутый. Ничего не скажешь, мощный старик. Единственный, кстати, кто в Политбюро не поддержал ввод войск в Афганистан. После чего, произошел его разрыв с Брежневым и отставка. Лучший экономист Союза. Косыгинскую реформу 65-го года, до сих пор, приводят в учебных программах вузов, как одну из самых успешных, за всю историю страны.

— А этот пострел, хм… в прошлом месяце, больше трех тысяч заколотил!

Тут начальственный гнев, вернул меня из воспоминаний на грешную землю. Я покраснел, опустил голову. А внутри злость! Стою, как нашкодивший сын, перед грозным отцом и киплю внутри. Я что, эти деньги с кастетом в подворотне заработал?? Государство, само мне их заплатило! Черт, как же сломать этот сценарий публичной выволочки?

— Я с вами, еще не закончил. Стойте, пока тут — Брежнев, еще раз грозно оглядел нас всех и тяжело полез в бассейн. Оттолкнув охранника, который ему пытался помочь, погрузился в воду. Поплыл по дальней дорожке брассом. Вслед за ним, в бассейн по лесенке, стал спускаться Косыгин. Это у них тут, получается, утренняя зарядка. А я, как дурак стою в костюме от Шпильмана, голодный, невыспавшийся.

И тут, Брежнев, как-то странно дернулся и погрузился с головой. Вынырнул и опять ушел под воду. Охранники бросились вперед, но я был быстрее. Мощный рывок, толчок и я, как был в черном костюме, рыбкой вошел в воду. Несколько сильных гребков, хватаю дергающегося, захлебывающегося Брежнева подмышками. Волоку к бортику. Тут же, охранники хватают Генерального за руки и, как пробку из бутылки, вытаскивают вверх. Переворачивают. Вытряхивают, толкаясь, из Ильича воду. Тот кашляет и дергается. Подбегают Щелоков с Чурбановым, вылезает из бассейна Косыгин. Все кричат и суетятся. Один я, мокрый, но довольный сижу в стороне.

Вода стекает по руками и ногам, рубашка прилипла к телу. Я оглядываюсь, но не найдя сходу раздевалки, начинаю стягивать костюм прямо у бортика бассейна. На меня, никто не обращает внимания. Прибегают врачи, тащат каталку и дефибриллятор, но Брежневу, уже лучше. Он садится и мутным взором окидывает всех вокруг. По подбородку течет пена, которую стирает симпатичная медсестра в приталенном халате. Высветленная блондинка, с третьим или даже четвертым размером груди. Стройные ноги, яркие губы. Конфетка!

— Ниночка, хм… кто меня спас? — сквозь хрип и кашель спрашивает Брежнев блондинку.

Ниночка? Знаменитая медсестра — любовница Леонида Ильича? Вот это, поворот. А, где же жена Генерального?

Ниночка, растерянно оглядывается. К Брежневу, склоняется Косыгин.

— Вон твой спаситель, Леонид — тычет в меня пальцем — Костюм отжимает.

Взгляд Брежнева фокусируется на мне. Рассматривает, как-будто видит в первый раз. Охранники подхватывают Генерального, сажают на каталку и везут в сторону входных дверей. Брежнев машет мне рукой и я послушно иду следом. Кто-то, кажется Чурбанов, сгребает с лежака чей-то банный халат и сует мне в руки.

В кабинете, Брежнева перекладывают на кожаный диван, ставят капельницу с чем-то укрепляющим. Щелоков, Чурбанов, какие-то офицеры в форме крепко жмут мне руку, хлопают по плечам.

— Оставьте нас, все — Леонид Ильич категоричен и никто, даже Ниночка, не решается ему возразить. Лишь Косыгин, выходя, произносит — Мы дверь открытой оставим, на всякий случай, а ты, Виктор, не утомляй Генерального!

— Спасибо тебе, Витя. Век не забуду. Проси, чего хочешь. Но сначала — Брежнев взял трубку кремлевской вертушки, которая стояла на маленьком столике, возле дивана — Соедините с Андроповым. Юра, привет. Да, все нормально, откачали. Уже доложили? Оперативно работаете. Нет, в больничку не поеду. Сказал, не поеду. Пусть Чазов сам, в Завидово приедет, если надо. Звоню, вот насчет чего. Всю возню по Селезневу, прекратить! Сегодня же. Да, я знаю. И про это, тоже знаю. И, тем не менее. Все, до связи.

Шикарный подарок. Фактически, индульгенция от папы римского на отпущение, не только всех прежних грехов, но и всех будущих. Годика, так на четыре, до смерти Брежнева. И все эти четыре года, у Андропова будет расти на меня огромный зуб, часть которого проклюнулась из десны, уже сегодня.

Что же, однако, попросить? Всю группу в Италию? И не на 5 дней, а на пару недель? Это все мелко. Как в анекдоте, когда мужик нашел кувшин, потер его, оттуда вылез джин и прокричал громовым голосом: «Проси, чего хочешь!» — а мужик растерялся и спрашивает: «Как пройти к Кремлю?».

Ситуация, позволяет сделать больше. Намного больше.

— Мне, Леонид Ильич, ничего не надо. Я и так от вас и Галины Леонидовны, видел только добро. Медаль вручили, на охоте учили, кинжал подарили. Дочь ваша, очень помогает с ансамблем и студией. Но, есть у меня мечта. Это такая мечта, которую со мной, разделяет весь советский народ.

— И что же хочет, весь советский народ? — поднял бровь Брежнев. Надо сказать, что после «заплыва» он порозовел, оживился. Должно было быть наоборот, но видимо выброс адреналина, придал ему ускорение. Лицо-маска ожило, появилась добрая, слегка лукавая улыбка.