Восход Красной Звезды

Проснулся я резко, как от толчка. У иллюминатора мирно дремал Леха, место Ретлуева справа было пусто. После дозаправки в ирландском Шенноне, когда все пассажиры лайнера в накопителе перезнакомились и нафотографировались вволю, боксерская и хоккейная сборные перемешались. Киселев уселся с Тихоновым, Ильяс зацепился языками с Третьяком и сразу после объявления посадки оккупировал кресло рядом с ним. Я же после неплохого аэрофлотовского обеда, раздав все автографы и спев все песни (шутка) — решил выспаться. Было у меня предчувствие, что в Америке со сном будут проблемы. Другой часовой пояс, плюс не стоит забывать, что США — главный оплот агрессивного империализма. Если в расслабленной Италии столько приключений, то чего ждать от Штатов?

Пробудившись, я понял, что позади меня тихо разговаривали двое. Аккуратно оглянувшись, узнал отца пухленькой девушки, что первая взяла у меня автограф. Статный мужчина в очках, с зачесанными назад волосами беседовал с седоватой, пожилой женщиной за шестьдесят в модном брючном костюме кремового цвета.

— …Сняли. В один день — басил мужчина — Снимали лично Суслов с Пельше. Он заходит в кабинет, а Арвид ему сходу — Партбилет с собой? Клади на стол.

— А я говорила Вячеславу! Корректор не просто технический работник. Он думать должен! Бери в штат думающих!

— Да ведь из-за ерунды погорел — горячился бас — Статья была о проблемах речного транспорта. Заголовок яркий, броский. «Не спи за штурвалом». Кто же знал, что Брежнев за день до выхода статьи задремал в президиуме.

— Хороший корректор бы… Да ладно, что уж теперь. Кто теперь в газете за главного?

Мне было любопытно послушать этот разговор дальше, но зов природы заставил вылезти из кресла и плестись в конец самолета. Отстояв небольшую очередь и выйдя из туалета, я столкнулся нос к носу с тем самым зачесанным мужчиной, что рассказывал о снятии какого-то редактора.

— Чаковский, Александр Борисович — отрекомендовался «басист» — Главный редактор Литературной газеты. Лечу освещать конференцию по разоружению. А вы, юноша, Виктор Селезнев? Наша главная музыкальная и спортивная надежда — открыто улыбнувшись, польстил мне Чаковский — Моя дочь без ума от ваших песен. Как и все ее однокурсницы.

— Может быть присядем? — я показал рукой на свободные места в конце лайнера — Расскажете чем сейчас живет отечественная пресса.

— С удовольствием. А я бы послушал про советскую эстраду. Я захвачу диктофон? Может получится интересное интервью.

— Разумеется — пока «басист» ходил за аппаратурой, я забрался к иллюминатору. Снаружи сверкало солнце, а внизу плыли тяжелые, черно-серые тучи. Интересно, удастся увидеть Статую Свободы или самолет будет заходить на посадку с другой стороны города? В «прошлой» своей жизни я дважды был в Нью-Йорке и ни разу не удалось посмотреть вблизи главный символ Америки. Хм… а может быть главный символ это вовсе не женщина с факелом, а толстяк-богатей дядя Сэм? Любопытно, что у этого персонажа был реальный прототип — торговец мясом Сэмюэль Уилсон, проживавший в 1812 году в городке Трой, штат Нью-Йорк. В том самом городке, кстати, где мне придется боксировать. И вот этот торговец маркировал бочки с мясом печатью «U.S.». После чего отправлял их на Англо-Американскую войну. Солдаты прозвали бочки «жратвой Дяди Сэма» (Uncle Sam — U.S.), а местная газета опубликовала эту историю. С тех пор прозвище Дядя Сэм получило широкое признание в качестве псевдонима для федерального правительства США. Сам торговец разбогател, оправдав тем самым американскую мечту, и ему даже в Массачусетсе установлен памятник.

— О чем задумались, юноша? — Чаковский примостился рядом и уже включил диктофон.

— О судьбе Родины, Александр Борисович.

— Прямо вот так? — усмехнулся редактор — И правда, чего мелочиться.

— «…Я небу скажу, как другу:
Наш долг — продолжать полёт!..»

Помните строчки?

— Это из песни с Кобзоном и Лещенко. Конечно, помню. Я был в зале.

— Какой полет я, мы, советская молодежь должны продолжить? Революция случилась в 1917-м году. Маркс, Ленин, все наши основоположники видели ее мировой. «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем». Потом при Сталине был взят курс на построение коммунизма в отдельно взятой стране. Троцкизм был осужден Партией. Затем Партия осудила и культ Сталина, объявила о строительстве развитого социализма. «Мировой пожар раздувать» уже нет необходимости, народы Земли сами, естественным путем придут сначала к социализму, а потом и к коммунизму. Рабочие и крестьяне свергнут буржуазию, возьмут средства производства в свои мозолистые руки. Это неизбежный ход событий. Правильно?

— Да — уверенно ответил Чаковский — Социалистический способ производства, планирование, равенство — это самый эффективный способ жизни. В СССР нет безработных, нет кризисов, бедности и нищеты. Самое главное — нет бесчеловечной эксплуатации человека человеком.

— Бедность, давайте откровенно, есть. Вы же журналист, ездили по стране.