Восход Луны

Одни из них были словно окнами в другие места - вот бескрайнее поле ржи под распахнутым во всю ширь холста бездонным синим небом, и кажется, слышен даже шелест колосьев, бегущих несчетными волнами под ветром, а вот - чудовищно огромная мельница, лениво кружащая странными, будто полуистлевшими крыльями над плывущим в воздухе островом, вокруг которого с неслышными криками несутся... может, и птицы, да не хотелось бы повстречать такую наяву, там только размеры, судя по крохотным деревьям на острове, с добрый «кукурузник» - причем весьма когтистый. Зеленая долина, перегороженная громадной потрескавшейся бетонной стеной... нет, плотиной, земля возле которой словно выгорела. Огромный механический рыцарь в помятых и ржавых доспехах, между пластинами которых виднелись движущиеся тяги и шестеренки, размеренными движениями зачерпывал из железного бака цемент и швырял на трещины, трамбуя ладонями все новые заплаты. На оплечье доспеха, прогретом полуденным солнцем, сидел белый лысый кот, складки тела его вились замысловатым лабиринтом. Кот привычно покачивался в такт движениям голема. Блики света на броне мерцали в странном ритме, гипнотизирующими сериями чередующихся кратких и длинных вспышек.

Я отвернулся. Кажется, Луна не зря приказала не всматриваться…

Дальше, дальше. Какая-то пещера, озаряемая множеством светящихся нитей, искристой завесой ниспадающих с потолка - зрелище феерическое, тем более что оно опрокинутым ночным небосводом отражалось в неимоверно прозрачной глубине заполняющего пещеру озера.

- Открылась бездна, звезд полна, звездам числа нет, бездне - дна, - пробормотала Луна и решительно потянула нас вперед. - Не вглядываться!

Но были и портреты - очень скоро избавившие нас от иллюзорного очарования. Эти встречались реже - пони в разных одеждах и позах, минотавры, еще какие-то явно разумные существа - зато все странным образом вызывали тревогу лицами... нет, не так. Черты этих лиц ускользали от внимания, они все становились одинаково пустыми, исчезая из памяти, стоило отвести взгляд, как будто кто-то или что-то давным-давно их стерло, и лишь внимание смотрящего на мгновение возвращало им подобие жизни. Глядя на них, Селестия нервно кусала губы, а Луна мрачнела все больше с каждой новой картиной. И даже оставленные позади, они не давали нам покоя - ощущение тяжелого, злобного и жадного взгляда прямо-таки вонзалось в спину отравленным клинком. И моментально рассеивалось, стоило оглянуться.

- Я себя чувствую голой, когда они так пялятся... - проворчала сквозь зубы Селестия, зябко поежившись и в очередной раз бросив быстрый взгляд через плечо. - И съедобной. Крайне непривычное чувство, доложу я вам. Оч-чень нехорошая реальность, данная нам в паршивых ощущениях... надо бы от нее поскорее избавиться.

- Не «они», а «оно», - хмуро уточнила Луна, отворачиваясь от портрета слишком хорошо знакомой черно-фиолетовой кобылицы-аликорна в броне, с холодным торжеством щерящей в беззвучном смешке совершенно не лошадиные клыки. Вот как раз этот портрет «стертым» отнюдь не казался, прожигая нас надменным взглядом глаз с узкими зрачками. Селестию аж передернуло при одном лишь взгляде на картину, но Луна продолжала, игнорируя сторонние факторы и увлекая нас за собой:

- Здесь только одна сущность... по крайней мере, одна нам противостоит, уж поверь менталисту. И уже пытается бить по слабым местам. Или по тем, которые таковыми считает. И мы тут не первые... Смотри.

Взмах синего крыла указал на картину, запечатлевшую белоснежную пони с темно-зеленой гривой, тоже аликорна, похоже, но необычного - с тонким саблевидным рогом.

- Хризалис?! - Селестия выскользнула из-под моей руки, развернувшись к картине. - Она же была такой до Дискорда...

- Да, и спасая свой народ от него, совершила ошибку, уведя чейнджлингов туда, где даже магия Повелителя Хаоса теряла силу, вместо того чтобы сражаться. Впрочем, она всегда была больше ученой, нежели правителем и предпочитала хитрость силе, но в тот раз цена самоуверенности оказалась слишком высока - справиться с мутациями, вызванным искажающими магию залежами хризолита, ей не удалось.

Луна резко вскинула серебристо вспыхнувший рог - молочное сияние лунного света залило галерею, растворяя навязанные картинами тусклый свет и поблекшие краски, безжалостно обнажив то, что они скрывали. Я сделал шаг назад - с картины теперь скалилось насекомообразное страшилище с рваными мушиными крыльями и огромными глазами-плошками, горящими тоской и безумием. Панцирь жуткой карикатуры на аликорна был покрыт странными и явно сквозными дырами, напоминая сыр - но внутри не было ран. Оглядевшись, я понял, что досталось и остальным картинам - в свете Луны они утратили цвета, а их лица стали просто выцветшими и размазанными пятнами, лишенными черт, зато с абсолютно черными дырами вместо глаз. Найтмер Мун просто исчезла, оставив грязный холст, и такими же слепыми бельмами теперь висели картины с пейзажами.