Восход над океаном

Барт, с виноватым видом спустившийся со стремянки, был несколько озадачен. Он ожидал дальнейших расспросов и готовился сказать сакраментальное: «Да, дети, я — ваш папа», но они, похоже, были целиком поглощены игрой.

Алрика кивком показала Барту, что хотела бы поговорить с ним вне пределов комнаты, подальше от детских ушей.

— Нам надо быть внимательнее в наших высказываниях, — с укоризной сказала она, когда они вернулись на террасу и снова расположились на диване. — Сейчас они не провели параллель между нашей свадьбой и своим появлением на свет. Но рано или поздно…

— Рано или поздно нам и так придется им об этом рассказать, — перебил ее Барт. — Давай подумаем о том, когда и как мы это сделаем.

Алрика вздохнула.

— И еще, — продолжил он. — Все-таки я считаю, что вам стоит переехать ко мне. Я не хочу, чтобы моя жена и дети пострадали при пожаре или чтобы на вас рухнула крыша. Не говоря уже о том, что вам там будет удобнее.

«Моя жена»… Он так сказал об этом, словно не было между ними бездонной пропасти размером в несколько лет. Наверное, он просто опустил для краткости приставку «бывшая», рассудила Алрика.

— А твое дело в Бостоне? — уточнила она.

— Бостонские дела придется поручить доверенному лицу. А здесь я снова займусь «Парусом», — пояснил Бартон.

Итак, он остается. Интересно, после того, что произошло между ними сегодня утром в лодке, они снова станут любовниками, или это просто влияние момента?

Алрика повернулась и всмотрелась в лицо Барта.

В нем не было ни холодности, ни отчужденности. Он ответил ей взглядом, каким смотрят только на близкого человека. С другой стороны, а как он должен смотреть на женщину, с которой прожил столько времени и был близок сегодня утром? Как на прекрасную незнакомку? Такой взгляд еще ничего не говорит о любви…

Зато говорит о желании. Губы Алрики дрогнули, когда горячая ладонь легла на ее плечо и Барт притянул ее к себе. Секунду спустя они слились в поцелуе.

Сладостный вихрь подхватил ее и закружил. Сегодня был первый день за последние несколько лет, когда она снова вспомнила, что такое ласки мужчины, и, казалось, насытиться этим наслаждением невозможно, хоть бы они целые сутки провели в объятиях друг друга.

— Я сегодня останусь? — спросил Барт.

— А что подумают дети? — замялась Алрика.

— Подумают, что я вечером уехал, а чуть свет вернулся, — предположил он.

— Хорошо, оставайся, — шепнула она, и они возобновили поцелуй.

Том устроился на коленях у Алрики, а Сэм взобрался на колени к отцу.

— Смотри, сейчас будет мой любимый мультик, — доверительно сообщил он.

— Твой любимый? — заинтересовался Барт. — А что тебе в нем нравится?

— Кот. Он классный. Он так гоняется за мышью, что от нее только — хлоп! — и мокрое место остается, а потом он ее сворачивает в трубочку и ка-а-ак зарядит в пушку! А пушка как бабахнет! А мышь потом выглядывает из своей норки и говорит: «Бе-бе-бе-бе!».

— Да? А как она в норку попала? — озадаченно спросил Барт, который ничегошеньки не понял.

— Смотри, сейчас увидишь, — махнул ручонкой Сэмми, удобнее устраиваясь у Барта на коленях и завороженно глядя на экран телевизора.

Том смотрел мультфильм с таким же интересом, хлопая в ладоши и радуясь очередной выходке персонажей.

— Да, добрые мультики нынче детям показывают, — поделился с женой Барт, который много лет не смотрел «шедевров» этого жанра.

После вечерних мультфильмов Томми и Сэмми было велено умываться, чистить зубы, надевать пижамки и ложиться в кроватки.

— Почитаешь сегодня ребятам? — попросила Алрика. — И мне заодно. Только не смеши их, а то они не уснут.

Барт согласился. Пока он читал, она поймала себя на мысли, что лет двадцать ей не читали книжек вслух. Оказывается, это так приятно… Его голос звучал так спокойно, так ровно и убаюкивающе, что она сама едва не задремала.

После того, как дети уснули и родители на цыпочках выбрались из детской, Барт подхватил Алрику на руки и отнес в спальню.

Эта ночь была самой сладкой из всех, что пришлись на ее долю в этом доме. Странно, в какой-то момент подумала Алрика. А ведь я ни разу не занималась любовью ни на этой кровати, ни в этих стенах вообще. До того момента, как Барт увез ее отсюда под венец, и после ее возвращения сюда эта спальня оставалась девственной. Но она ждала вместе со своей хозяйкой, когда приедет Барт: мягкая кровать, уютный свет — все здесь было словно специально приготовлено, чтобы приютить страстных любовников.

Когда они, усталые и счастливые, лежали рядом на сбившихся простынях, Барт выдохнул:

— Ну что? Завтра переезжаем?

— Мне же завтра надо быть на станции. Я и так сегодня день пропустила. А в понедельник, когда у меня будет выходной, я подумаю над этим вопросом. Ах! — Она подскочила на месте с перепуганным лицом и тут же рассмеялась.

— Что случилось? — удивился Барт.

— Забыла! Представляешь, забыла позвонить Мэри и потребовать от нее отчет за день. Всю дорогу помнила и собиралась вечером позвонить, а сама… Как-то не до того было. Никогда в жизни не забывала о делах.