Восход погибшего мира

На щеке ребёнка клеймо, акулья пасть, показывающая чей собственностью является. Мальчишка не всегда был рабом, родился в степи, в народе промышляющим разведением коз да овец. Очень миролюбивое племя, отчего и стало жертвой кочевников. Перебив взрослых, воинственные наездники пустыни захватывали детей и продали в рабство. Обречённые до конца дней служить и боятся своих хозяев, дети быстро теряли интерес к жизни, становясь послушными орудиями труда.

Утлые хижины с соломенными крышами, пристанище рабов. Акула не опасался бегства или неповиновения, бежать некуда, залив окружён неприступными скалами, а за Невольничьим рынком начиналась пустыня, она обладала такой же беспощадностью, убивая всех, кто не был подготовлен к встрече с ней. Как только дети рабы подрастали, Акула продавал их в Драгоценные Города или соседний Эль Рид, да любому, кто готов платить.

Мальчишка склонившись над широким ручьём с чистой питьевой водой, поставил кувшин в него. Зябко поёжился, утро выдалось довольно прохладным. Руки начали замерзать, он подул на них, согревая дыханием. Но холод не унимался, не смотря на то, что солнце уже готовилось вступить в полные права и начать палить как обычно.

По телу ползли холодные ручейки, до чего непривычное ощущение, мальчишка даже порылся в лохмотьях, может змеи или ящерицы решили согреться на нём?

Холод приближался, стал настолько осязаем, что кожа покрылась мурашками, зубы клацали отбивая неровный стук.

Тень, высокая чёрная тень возникла неоткуда прямо перед его глазами. Испугавшись, мальчишка так и застыл, сидя на корточках. Вода заполнила кувшин и булькала, требуя чтобы его вытащили из ручья.

Высокий силуэт окутан тёмной аурой, от него в стороны расходились чёрные извивающиеся лучи. В нём проглядывались очертания человека, но лица совершено не видно, полы одежды развеивались, хотя нет даже намёка на ветер. А главное, ноги не казались земли. От мрачной тёмной фигуры веяло холодом. Изо рта мальчишки начал вырываться пар. Ребёнок испугался настолько, что не мыслил бежать или кричать. Оцепенев, покорно наблюдал за тем, как фигура приблизившись, склонилась над ним и пальцем коснулась лба.

Вмиг сознание ребёнка заволокло тёмным туманом, навсегда отрезав от внешнего мира. В глазах заклубилась чернота, постепенно наливаясь силой и окончательно овладев телом и душой мальчишки.

Он поднялся, на лице уже нет привычной покорности судьбе или страха перед кнутом надсмотрщика, развернувшись, зашагал в сторону хижин. А затем вернулся, ведя за собой таких же детей, те галдели, не понимая происходящего. Тёмная фигура выжидающе застыла в воздухе.

* * *

Акула проснулся в прекрасном расположении духа, накануне провернул парочку удачных сделок, да и Валлис сумел порадовать его. Валлис, торгаш усмехнулся, выбираясь из мягкой постели, ноги коснулись пышных ковров. Всё–таки, ему удалось облапошить старого приятеля, тот согласился практически задаром отдать тех двоих. Девчонку сегодня продаст, перед этим разумеется, заберёт у ней все украшения. Они явно дорогие, видно тонкую работу мастеров.

Совершив омовения в бронзовой купели, Акула ждал, пока рабыни обтирают его полотенцами. Что до бойца из Гринланда, надо устроить с ним бой. Если сдохнет на арене, не велика потеря, развлечение для гостей, а сумеет выиграть, можно будет набить цену.

Облачившись в разноцветные одежды, Акула руководствовался принципом, все самое дорогое и лучшее должно быть видимым, отчего напоминал разноцветного попугая, вышел на улицу.

Полдень, солнце нещадно припекало, раб услужливо поднёс зонт, скрыв хозяина от жарких лучей. Торговля шла вовсю, редкие товары, рабы, диковинные животные, Акула умел организовать дело. В своё время его выперли из Эль Ряда гильдия местных торговцев, он едва не пустил по миру уважаемые купеческие дома. А всё потому, что не брезговал марать руки и находить прибыль там, где приличный торгаш не желал иметь дохода. В итоге поддавшись влиянию торговой общины, правитель Эль Рида изгнал Акулу, запретив появляться ему на своих землях. Но ирония заключалась в том, что едва Акула обосновал Невольничий рынок, как к нему потянулись те же самые торговцы так рьяно выдворявшие его из города. Но Акула благосклонно не теребил старые обиды, просто заламывал для них цены повыше.

— Господин, — возник Мафусаил, здоровый чернокожий амбал и припав на колени перед Акулой, склонился лбом к земле, — я хотел бы поговорить насчёт чужестранца в загоне, он …..

Акула небрежно отмахнулся, не соизволив даже остановиться, прошёл мимо слуги, продолжающего стоять на коленях. Мафусаил выждав пока тот пройдёт, поднялся с земли и отряхивая песок, побрёл в сторону загона.

— Подходите! Смотрите! Покупайте! — неслось со всех сторон.